— Хотите посмотреть ближе? — придвинул вещицу.
Наташа напряжёнными пальцами, скрывая их дрожь, аккуратно взяла её. Легонько тряхнув, прислушалась и как можно безразличнее произнесла:
— Красивая.
— Вам ничего не кажется странным, Вэлэри? — Прищуренный взор, остановившийся на ней, вызвал головокружение.
Однажды она испытала подобное состояние, делая покупки на рынке и натолкнувшись на пристальный взгляд цыганки. И только от толчка прохожего, случайно её задевшего, очнулась от… Гипноз? Ещё этого ей не хватало!
— Нет. — Она лукавила, сосредоточив внимание на предмете в руках, избегая смотреть в глаза дознавателя.
Если история эмали-финифти уходит вглубь веков до нашей эры, то огранка драгоценных камней в XI веке просто невозможна. Тонкая инкрустация золотой вязью так же вызывала вопросы.
— Можете заглянуть внутрь, — благодушно позволил ищейка. — Аккуратнее, не рассыпьте содержимое.
Девушка сняла тугую крышечку, поглядывая на Шамси, в то время как он ответно следил за ней. Вид бурого слежавшегося порошка походил на… Она поднесла коробочку к лицу и как учили в школе на уроках химии, осторожно помахивая над ней ладонью, направила поток воздуха к носу… Табак? С ароматом фиалки? Нюхательный снафф? Метнула взгляд на притихшего абассинца, не спускающего с неё глаз. Мизинцем разбила влажный порошок. Отсырел или перед ней снафф для орального потребления?
Учитывая, что табак завезли из Америки в XV веке, а мода его нюхать появилась в XVI, то и табакерка могла появиться не раньше табака. Вот, табакерка! В её руках предмет не из этого времени. Мысли путались. По телу пробежал озноб.
— И что? — Спросила первое, что пришло в голову.
— Вы не знаете, что это такое?
— Нет.
— Вам сказать, откуда у меня это? — указал пальцем на вещицу, которую Наташа, закрыв, вернула на столик, подталкивая владельцу.
— Можете не утруждаться, господин гехаймрат. Мне неинтересно.
— Я её изъял у аптекаря в Алеме, когда он, пообещав вылечить моего сына, привёл его здоровье к ухудшению.
— Он этим его лечил? — Вот зачем она спрашивает?
— А говорите — не знаете, — укоризненно качнул головой.
— А вы зачем возите с собой то, о чём понятия не имеете? — прозвучало с вызовом.
Он не удивился её вопросу. Поглаживал пальцем крупные гранаты на крышке табакерки:
— Очень дорогая вещица с редкими альмандинами. Её содержимое должно быть не менее дорогим. Что это, если не ценное снадобье? Пытаюсь понять его действие.
— Подсыпаете в еду потенциальной жертве? — Не сдержалась от улыбки. — И как?
Он пожал плечами:
— Никак.
— А я здесь причём? Хотите испробовать на мне? — Представила себя в роли подопытного кролика.
Он окинул её задумчивым взглядом:
— Вы вылечили умирающего сына графа фон Бригахбурга, его бастарда и сына брата. Вы вылечили себя от отравления. Вы использовали необычные снадобья и порошки, на которые мне хочется посмотреть. — Подался к ней: — Вы должны вылечить моего сына.
«Должна вылечить?» — отшатнулась от него пфальцграфиня:
— Я не умею лечить людей, Шамси! Вице-графу я почистила рану, и Герард лично заново прижёг её. Сын барона кашлял. Я воспользовалась народным средством — редька с мёдом, — и потом ему давали травяные отвары. А Кристоф… Там тоже всё просто. А меня лечила ведунья. Спросите Герарда.
— Я говорил о вас с Бригахбургом, лекарем графини ди Терзи, другими людьми. Не тяните время, Вэлэри. Покажите мне то, что вы носите здесь, — опустил глаза на сумочку на её поясе.
Девушка не торопилась выполнить приказ, именно так расценив слова ищейки. Вспомнились ощущения, которые она испытала при их общении в замке Бригах. Неожиданная ночная встреча в кухне приятно удивила, и мужчина располагал к общению. Сейчас же всё иначе. Что стало тому причиной? То, что араб оказался не тем, за кого себя выдавал? Её насторожила его должность? Связываться с доверенным лицом короля попахивало самоубийством. Герард? Он рассказал о таблетках. Другие люди? Господин агент лукавит. Это так он называет подслушивание и подсматривание?
Дознаватель опытен и выбрал подходящее время для допроса. Подозреваемый устал и к тому же болен. В таком состоянии он теряет бдительность и может проговориться, что Наташа и делает, попав под гипнотическое воздействие, рискуя запутаться и сболтнуть лишнее. Судя по всему, ему о ней известно немало.
— Я больше не скажу вам ни слова, господин Лемма. Я устала. — Встала, шагнув к двери. Сейчас она избавится от него и покажет, кто в замке хозяин. Затем предстоит выяснить у Герарда, о чём он успел рассказать тайному советнику. — Уйдите, пожалуйста. — Невзначай коснулась кинжала на поясе.
Пфальцграфиня успела сделать только шаг.
Эксиленц молниеносно схватил её за руку, развернув и прижав к себе.
Не успела она моргнуть, как её сумочка очутилась у него, ремешок свился на столике, а маленький кинжал брякнулся рядом с джамбией. Её обезоружили в считанные секунды!
Неуловимым движением гехаймрат коснулся боков девушки, нащупав то, что находилось в карманах. Рядом с ремешком опустился фонарик, золотые монеты, которые спонсировал граф, зажигалка, лоскуток ткани, заменивший носовой платок.
Её никто никогда не обыскивал. До чего унизительно! Частое биение сердца сотрясло тело. Руки сжались в кулаки.
Шамси быстро присел, и Наташа ощутила, как поток воздуха обдал её икры, а руки мужчины проворно скользнули по щиколоткам вверх к моментально сомкнутым коленям. Она дёрнулась как от удара током. Кровь прилила к щекам. В глазах вспыхнули искры.
Отрывистый плеск обжигающей пощёчины оглушил наглого сыскаря.
Дрогнул язычок пламени ярко вспыхнувшей свечи.
Дознаватель отшатнулся и вскочил, схватив воинственно стоящую перед ним женщину за волосы на затылке, заставив её откинуть голову:
— Вы понимаете, что подняли руку на советника короля? — Приблизил к её лицу своё.
— Я думала — на мужчину. — Процедила, сдержавшись от желания ударить эфиопа коленом в пах. Причинить боль ничего не подозревающему мужчине получится, а вот убежать после такого — вряд ли.
— Знаете, что за этим последует?
Пфальцграфиня молчала.
Они буравили друг друга взглядом.
— Не страшно? — Усилил хватку за волосы.
Было ли ей страшно? Когда смерть дышит в затылок — страх отступает. Тихо ответила:
— Вы втираетесь к человеку в доверие, а потом губите его.
На его лице не дрогнула ни одна мышца:
— Язык губит человека. — Придвинулся плотнее к Наташе, удерживая за спину и опуская взор на её рот, искривившийся от боли.
