То ли от выпитого чая, то ли от навязчивых мыслей, девушку бросило в жар. Она присматривалась к женщине, сидящей слева от неё. Одетая в неброское глухое тёмно-синее шерстяное платье без единого украшения, она выглядела уверенно. Глаза при свете свечей казались васильково-синими сапфирами чистой воды. Головной убор не давал возможности увидеть цвет волос. «Блондинка? — безуспешно силилась определить женскую гордость — волосы. — Судя по цвету глаз должна быть светловолосой».
Отметила, что когда выйдет замуж, тоже придётся прятать волосы под накидку.
Если со стороны герцогини заинтересованность Герардом не вызывала сомнений, то со стороны графа ответного интереса не замечалось.
Вольготнее всех чувствовал себя супершпион. Несведущий человек сказал бы, что именно он является хозяином застолья.
Только сейчас Наташа оценила своё желание наготовить еды впрок. Будто чувствовала! Она смотрела, как активно поедают гости яства, опустошая кувшины и блюда с закусками.
Ангелика попробовала всего понемногу, отмечая вкус кушаний одобрительными кивками, словно беря на заметку.
Компаньонка со странным именем Кора, быстро насытившись, продолжала сидеть ровно, преодолевая желание расслабиться и откинуться на спинку стула. Очень скоро заклевала носом, сонно обводя подносы с едой, останавливаясь на грозди крупного зеленовато-жёлтого винограда в широкой серебряной вазе, избрав её в качестве объекта фокусировки.
Нотариус и попечитель уже были введены в курс дела. Девушка терпеливо ждала объяснений, предполагая, что сегодня она их не получит. Хотелось пойти отдыхать. Завтра будет насыщенный день.
— Госпожа Вэлэри, — подал голос Шамси, видимо решив, что гостям пора расходиться, — когда мы сможем переговорить?
— Утром, господин гехаймрат.
— Как скажете. — Склонил голову на бок, всматриваясь в лицо госпожи. — Я могу ненадолго завладеть вашим вниманием?
От его обаятельной улыбки стало не по себе. Отказать? Как же! Герард её предупреждал. Упомянутое «ненадолго» обнадёжило.
Она кивнула в ответ, косясь на жениха.
— Наедине. — Перехватил её взгляд абассинец.
— Госпожа Вэлэри моя невеста. — Не удержался от напоминания Бригахбург. — Я хотел бы присутствовать при разговоре.
— Не беспокойтесь, господин граф. Я крайне заинтересован в безопасности госпожи пфальцграфини. Уверяю вас, рядом со мной ей ничего не угрожает.
«Вот и поспорь с таким, — вздохнула Наташа. — И не ослушаешься. Интересно, ему пытался кто-нибудь возразить и что за этим последовало? Секир-башка?» Опустила глаза на выглядывающую из-за стола рукоять джамбии.
Мужчины, по очереди поблагодарив хозяйку за щедрую трапезу, быстро ретировались. Герард сопроводил герцогиню и её компаньонку, ёжась от обжигающего взора невесты.
Она вышла из-за стола, чувствуя навалившуюся усталость. Губы сохли, в горле першило. Мелькнула мысль, что это последствия долгого сидения на ледяном полу в кабинете. Заболеть именно сейчас — непозволительная роскошь. Идти на беседу в нетопленый кабинет не хотелось.
Шамси, взяв её под руку, вывел из обеденного зала и вопреки ожиданию девушки свернул в коридор к её комнате, на ходу вещая:
— Госпожа Вэлэри, я уполномочен его величеством расследовать обстоятельства смерти графа фон Фальгахена и, как это странно не прозвучит теперь — вашей. — Сжал её локоть. — Поскольку вы остались живы, выявить виновных не составит труда. О подробностях покушения на вашу жизнь поговорим завтра. Меня интересует иное. — Остановился у её покоев, толкнув дверь и пропуская хозяйку вперёд.
Она не удивилась его осведомлённости. Нотариус и попечитель прибыли для определённых действий, а смерть аристократов, как она и предполагала, не осталась незамеченной. Если со стороны Эрмелинды не поступало никаких заявлений, то со стороны родственников Фальгахена поступило требование найти и наказать виновных.
Комната встретила уютным густым теплом и запахом цветов. В камине догорали дрова.
Эфиоп, закрыв дверь, снял высокую свечу с каминной полки, повертел её в руках. Понюхав, зажёг от горящего уголька, развернулся и поставил на стол. Осмотрелся.
Наташа молча следила за ним, не выказывая беспокойства. Однако его бесцеремонность ей не нравилась. Вернулась к двери, приоткрывая её:
— Всё же лучше оставить её открытой.
— Я не хочу, чтобы нас услышали, — толкнул створку назад, придавив ладонью и ощупав задвижку, пробуя на прочность, но не задвигая.
Обернулся на напольную вешалку, заглянул за ширму, трепещущими ноздрями втянул воздух, задержав в лёгких. Пройдя к окну, приоткрыл ставню, всматриваясь в темень.
Проделал всё быстро и бесшумно, напомнив девушке о его профессии.
— На окне решётка, — пояснила она. — Поэтому я не смогла убежать от графа фон Фальгахена, когда он…
— Не продолжайте. — Его влажные глаза, выделявшиеся кремовыми белками на лице цвета ночи, блуждали по потолку и стенам. — Начните с самого начала.
«Ищейка», — пфальцграфиня поставила абассинцу окончательный и безоговорочный диагноз.
— Вы сказали, что мы поговорим завтра. Я устала и хочу спать.
— Присядьте, — подвинул к ней стул, развернув к камину. — Чем быстрее вы мне всё расскажете, тем быстрее сможете лечь почивать. — Дождавшись, когда она устроилась на сиденье, присел на стул с другого края стола, отодвинул мешающий обзору кувшин с цветами, повернувшись так, чтобы видеть женщину.
Наташа, поняв, что от неё не отвяжутся, устало пролепетала:
— Что вы хотите знать, господин гехаймрат?
Он поморщился:
— Зовите меня Шамси, Вэлэри. Начните с детства. Всё, что помните.
Не спешила исполнить просьбу, прислушиваясь к своему состоянию. В районе живота ледяным сгустком свивался неконтролируемый страх. Подташнивало.
— Пригласите графа фон Бригахбурга, пожалуйста. Пусть он тоже послушает.
— Нет, — не уступал араб. — Ему об этом знать не следует.
— О чём «об этом»? — Прикрыла глаза, потирая переносицу. Поворот беседы не нравился. Да и что хорошего можно ожидать от темнокожего Бонда? — У меня нет от него секретов.
— Есть, Вэлэри, — уверенно кивнул, добавив: — Он о вас ничего не знает.
От его «ничего», произнесённого с нажимом, у пфальцграфини потемнело в глазах:
— Что вы имеете в виду? — От плохого предчувствия засосало под «ложечкой».
Тайный советник снял поясной ремень, положил его и джамбию на столешницу рядом с собой. Распахнул куртку, извлёк из внутреннего кармана небольшой предмет, бережно подвигая девушке.
Она скосила глаза на чёрную мраморную шкатулочку, инкрустированную золотом и эмалью. В центре крышки вспыхнули два крупных красновато-вишнёвых граната. Пустующее гнездо третьего каста (прим. авт., каст — оправа для одной вставки, например, камня) нарушало симметрию цветочного рисунка. Пфальцграфиня, слегка прикусив нижнюю губу, всмотрелась в мерцающие камни. Отметила безупречную их огранку и яркое многоцветье ювелирной эмали.
