Харвис устало прикрыл глаза.
— Хорошо, что вы это понимаете, — произнес он и добавил уже громче: — Господа, мы вынуждены вас покинуть. Завтра на рассвете я начну занятия, так что госпоже Эвглин надо отдохнуть с дороги.
По столовой пролетел стон глубокого разочарования, но Эвглин заметила, что теперь никто не решается спорить с колдуном или же уговаривать ее остаться. Что ж, это к лучшему.
Снаружи царила тяжелая, давящая жара. Воздух казался густым и неподвижным, и Эвглин подумала, что надвигается гроза. Солнце медленно клонилось к закату, забрасывая скучный песчаный пейзаж пригоршнями алой, розовой и золотой краски. Все, выпитое в шатре, моментально ударило в голову: ноги предательски подкосились, и Эвглин подумала, что никогда раньше не была настолько пьяна. Под сандалию подвернулся предательский камешек, и, если бы не Харвис, вовремя подхвативший ее под локоть, Эвглин наверняка упала бы или подвернула ногу.
На какой-то миг Эвглин почудилось, что время остановилось. Чужая рука, державшая ее, была жесткой и сильной — при желании Харвис смог бы сломать Эвглин кость, как сухую веточку.
— Не бойтесь, — негромко произнес колдун. — Меня не надо бояться. Пойдемте в шатер… вы ляжете отдохнуть, а я расставлю вешки по периметру.
— Вешки? — переспросила Эвглин. По губам Харвиса скользнула лукавая улыбка.
— Защитные вешки, — повторил он. — У нас наверняка будут незваные гости.
* * *
Ночь, как и все ночи в этих краях, выдалась прохладной. Но Харвису это не принесло облегчения.
Сначала он долго ворочался в кровати, пытаясь заснуть, но, разумеется, ничего не получалось. Эвглин пожелала ему доброй ночи, устроилась в гостевой половине шатра, и Харвис слышал, как за пологами, отделявшими одну часть помещения от другой, легонько зашуршала одежда. Девушка готовилась ко сну, и думать о ней было невыносимо.
И Харвис, конечно же, думал. Он почти видел, как соскользнула на пол юбка, как сверху легла белая студенческая рубашка — вроде бы такая скромная, но в то же время будившая лишь одно желание: снять ее, да поскорее, и увидеть, что же таится за нарочитой скромностью. Эвглин остается в одной нижней рубашке и ныряет под одеяло…
Мысленно Харвис дал себе пощечину.
Все обитатели поселка ссыльных были уверены, что колдун времени даром не теряет, и в его шатре сейчас творится самый разнузданный любовный акт. Харвис прекрасно знал те заклинания, которые заставили бы Эвглин прийти в его половину, лечь на ложе рядом и получать удовольствие — и наверняка и принц, и полковник Матиаш, и Михаль думали, что Харвис так и поступил: провел ладонью по воздуху, словно гладил невидимое животное, и сказал нужные слова.
Соблазн был невероятный. Харвис лежал на кровати, таращился в потолок, усиленно гоня мысли о том, что Эвглин сейчас могла бы сейчас впиваться тонкими белыми пальцами в его плечи, он вбивал бы ее в кровать то быстрыми и нервными, то размеренными и плавными движениями, и финал бы наступил одновременно для них обоих. Девушка понравилась ему — не только потому, что Харвис видел женщину несколько лет назад, что уж говорить о любви и страсти. Эвглин была решительной и отважной, она не побоялась в одиночку отправиться в полное опасностей путешествие и умела добиваться своего. Она сумела устроиться в чужом мире — и неплохо, надо сказать, устроиться… Харвис снова подумал, что верит ей. Ну не было в их мире таких девушек, к большому сожалению для мира.
А на плечах у нее тоже веснушки — такие же рыжие и нежные, как и на скулах. Харвис исступленно целовал эти плечи, пахнущие ландышами, пальцы девушки зарывались в его волосы, и Эвглин закусывала губу, чтоб удержать стон, но потом все-таки шептала: Харвис… — и шепот обжигал, как плеть.
— Харвис…
Он открыл глаза и увидел Эвглин возле кровати. Девушка присела на самый краешек и выглядела испуганной. В голове Харвиса сразу же мелькнул добрый десяток таких же нервных предположений: в шатер заполз скорпион, Эвглин приснился страшный сон, может, она заболела какой-то из своих иномирных болезней?
— Что? — хрипло спросил Харвис. Девушка убрала за ухо кудрявую рыжую прядь и ответила:
— Там, снаружи, что-то грохочет. Мне страшно.
Грохочет? Дракон отвязался и пошел перекусить среди ночи? Харвис представил, как Пушок сунул голову в шатер принца и выискивает халву, и едва не рассмеялся.
— Сейчас разберемся, — уверенно сказал он, поднимаясь с кровати. Пижамные штаны предательски топорщились в паху, и Харвис вспомнил студенческую шутку: нет ничего легче срамного уда — только помыслишь о девице, он и взлетает.
Теперь вот попробуй, опусти.
Харвис вышел из спальной части шатра в большую гостиную и услышал, что снаружи действительно раздается грохот, словно какое-то большое животное бродило по поселению и что-то искало, да не могло найти. Вот оно о что-то споткнулось, и Эвглин, которая шла за Харвисом, вскрикнула и вцепилась в его плечи.
— Что это? — услышал он дрожащий девичий шепот и ответил:
— Вешки. Я же говорил, что у нас будут гости.
Испуганное дыхание Эвглин опаляло спину. Харвис подумал, что сегодня будет купаться в бассейне с ледяной водой, вытряхивать неуместные мысли.
— Какие гости?
Харвис осторожно отстранил полог выхода и выглянул из шатра. Снаружи царила глухая ночь, расставленные вешки наливались тревожным голубым светом: сработала защита. Возле шатра бродил полковник Матиаш собственной персоной, и Харвис понимающе кивнул. Именно Матиаша он ждал первым: полковник не имел глупой привычки откладывать важные дела в долгий ящик и отправился на штурм.
— Это полковник, не бойтесь, — сказал Харвис, опуская полог. Приобняв Эвглин за плечи, он мягко подтолкнул ее в сторону спальни. Девушка послушно сделала несколько шагов, а затем спросила:
— И что, он всегда так ломится?
— Ко мне — в первый раз, — усмехнулся Харвис. Снаружи послышался грохот и забористая нецензурная брань: лихой вояка снова наткнулся на вешку, и магическое поле спружинило, оттолкнув незваного гостя в сторону.
— Почему он не может пройти? — поинтересовалась Эвглин. Ее лицо обрело тяжелое, усталое выражение. Харвис поднял с ковра одну из вешек и продемонстрировал гостье: деревяшка, похожая на детскую кеглю. Эвглин задумчиво дотронулась на нее и отвела руку.
— Их используют для защиты от животных и насекомых, — объяснил Харвис. — Я немного подкорректировал магическое поле, и теперь наш друг Матиаш бродит по периметру, ищет шатер и не видит его.
Эвглин вдруг рассмеялась. Смех у нее был чудесный — словно колокольчик звенел.
— Невероятно, — проговорила она. — То есть, он планировал забраться сюда, ко мне — и теперь просто не видит шатра?
Харвис кивнул.
— Не видит. Как и пустынные кабнюхи, скорпионы и прочие неприятные гости.
