Глава 1. Ученица чародея
— Когда я ехал сюда, то был уверен, что найду чудеса. Приключения, опасность, дикари… Драконы! А оказалось, что тут смертная скука.
Принц Альден презрительно фыркнул и добавил:
— Скука и песок, дьявол бы его побрал.
Компания в шатре понимающе кивнула головами. Скука и песок, все верно. Даже громадный дракон, который, не обинуясь, бухнул шипастую башку возле открытого полога, что-то проворчал. Похоже, соглашался с принцем. Харвис отпил холодного щербета из расторопно наполненного слугой бокала и сказал:
— Невыносимая скука, ваше высочество. Не расписать ли нам пулю?
Принц недовольно посмотрел в сторону Харвиса. В первый же вечер после приезда в эти ленивые песчаные места его высочество умудрился продуть Харвису в карты свое месячное содержание.
— Ну уж нет, дражайший колдун, — промолвил Альден. — В вашей колоде семнадцать тузов, и все крапленые.
Харвис слишком уважал высокое искусство карточной игры, чтоб добавлять к нему волшебства, но принца уже было не переубедить. Альден был уверен, что проклятый колдун мухлюет, и не так, как подобает джентльменам, а используя магию. Это уж не в какие ворота не лезет.
— Просто знание математики, ваше высочество, — вздохнул Харвис. Принц посмотрел на него с суеверным ужасом. Похоже, математика была для него страшнее всей магии и всех драконов вместе взятых.
— Ваше высочество, а не послать ли в кхард за женским полом? — подал голос полковник Матиаш. Бравый офицер, гроза севера и запада, был сослан в эти жаркие края за компанию с принцем, когда выяснилось, что Альден готовит заговор против короля-отца. Харвис мысленно усмехнулся: обитательницы кхарда, поселка скотоводов, были низкорослые, чернокожие и с ритуальными шрамами на щеках: принц боялся их больше колдовства, математики и государева гнева.
— Помилуй бог! — воскликнул Альден. Слуга за его спиной встрепенулся и принялся обмахивать принца опахалом с утроенной силой. — Я не настолько оголодал! И хрен не на свалке нашел, чтоб пихать его в этих страшилиц!
Благородные господа с жаром согласились: да, да, не оголодали! Почти год сидим без женщин, и еще столько же просидим! Кто их знает, этих дикарок, вдруг потом все почернеет и отвалится? Никакая магия обратно не пришьет! Будем по-простому: наши руки не для скуки.
Полковник недоуменно пожал плечами.
— Не такие уж и страшилицы, — сказал он. Матиаш давно прославился своей полной неразборчивостью в вопросе интимных связей. — Можно подумать, что у нас тут огроменный выбор! Кстати, господа, со мной однажды случился презабавнейший случай, и вот там дама была такая страшилица, что я едва не опозорил честь мундира…
Матиаш пустился в красочные воспоминание, и господа в шатре несколько оживились: полковник был прекрасным рассказчиком и умел увлечь слушателей. Харвис откинулся на пышную шелковую подушку и отстраненно подумал: вот ведь судьба! И принц Альден, и его лучший друг Матиаш имели все, что хотели. Были звездами имперского небосклона. Герои, смельчаки, красавцы — жизнь им улыбалась и баловала. Чего, спрашивается, не сиделось спокойно? Захотели устроить переворот, только государь-отец оказался не настолько глуп, как полагали бунтари… Хорошо еще, легко отделались: ссылкой в пустынное и жаркое Пограничье, где сроду не происходило ничего интересного.
Сидят вот теперь, байки травят.
— Харвис, а когда приедет ваш студент? — поинтересовался Михаль, бывший придворный живописец, которому пришла в голову блажь писать пустыню и драконов. Правда, принц внезапно обнаружил, что Михаль великий умелец изображать обнаженную натуру, и с тех пор художнику стало не до рыжих скал и драконьих кладок: теперь он рисовал только дам. Вот и сейчас, чуть ли не высунув язык от усердия, Михаль старательно выписывал смуглую шалунью-одалиску, запустившую игривые пальчики в нежное лоно. Конечно, ни на какие выставки такой разврат не попадет, но принц щедро платил золотом. Государь-отец не лишил его содержания.
— Да бог его знает, — пожал плечами Харвис. Новичок, конечно, на какое-то время развеет скуку здешних краев, а потом ничего, привыкнет и вольется в общее безделье. И ведь не догадается книг с собой привезти! — Я его ждал две недели назад, но пока сами видите. Тишина.
— Зачем тебе вообще студент? — поинтересовался Матиаш. — Решил снова попробовать себя на педагогическом поприще?
В вопросе прозвучала издевка. Харвис вспомнил, как пять лет назад покинул родные стены Эльсингфосской академии чародейства и волшебства — и это было самым несправедливым в его жизни. Он не заслужил ни изгнания, ни позора, пал жертвой интриг и чужой непроглядной глупости, и студент, о котором месяц назад написал старый товарищ, мог стать началом возрождения. Выучить мага, представить его совету академии и вновь занять свое место на кафедре…
Дракон чихнул так, что шатер едва не снесло. Принц швырнул в него опустевшим бокалом:
— У, скотина!
Драконы до сих пор вызывали у него суеверный ужас, хотя в этих созданиях не было ничего по-настоящему страшного: уродливые и жуткие, при правильном обращении они становились мирными и ласковыми. Этот дракон по прозвищу Пушок был свято уверен, что люди вообще и принц Альден в частности созданы для того, чтоб играть с ним, чесать его чувствительные надбровья и забрасывать сладости в широко распахнутую пасть. Принц упрямо не оценивал подобный подход, сладостей не давал и не разрешал дракону совать башку в свой шатер. Самой большой обидой было, конечно, то, что принц не желал кататься на драконе. В очередной раз получая по рогам — а рогов у дракона было шесть — Пушок вздыхал и устраивал голову возле входа. Сейчас он воспринял брошенный бокал как приглашение к игре, сунул голову в шатер и мягко толкнул принца в ногу: мол, давай, погладь!
— Прочь! — воскликнул Альден. — Кто-нибудь, да уберите же его!
Харвис поднялся и, взяв дракона за кольцо в ноздре, потянул здоровущую голову в сторону выхода. Пушок недовольно фыркнул — облака пара заполнили шатер — и подался за колдуном.
Снаружи царил жаркий, испепеляющий полдень. Харвис задумчиво почесал ноздри и надбровья дракона: тот довольно заворчал и закивал, намекая на угощение. Харвис пошарил по карманам, но ничего не нашел и ответил:
— Пойдем в столовую. Дам тебе халвы.
Дракон неуклюже потащился за колдуном. Если в воздухе эта громадина была невероятно легкой и грациозной, то на земле превращалась в неповоротливую и нескладную махину. Харвис погладил Пушка по голове и вдруг заметил на горизонте черную соринку, которую трепало на ветру.
— Взгляни-ка, Пушок, — промолвил он. — Что это?
— Хрыы? — спросил дракон. Дескать, сам не знаешь, что ли? Летун с Большой Заставы, только его так болтает туда-сюда. Везет твоего студента, что еще ему тут делать? Письма идут по телеграфической машине, а посылки были два дня назад.
