Но ничего-то не заметил и осмелел. Попробовал на вкус тонкие высохшие стебли мха, лизнул длинную ветку. И удовлетворенно вспыхнул, раскрывая объятия. Затрещал довольно,
потянулся, заглатывая ветви целиком, облизывая их точно карамельки.
Оранжевые всполохи разогнали ночную тьму вокруг костра, и даже луна, кажется, стала светить веселей. Ведь ей теперь не в одиночку приходилось справляться с ночью.
— Вот, держи, — Эльмарис протянула Лерсу склянку из темного стекла. — Сделай пару глотков.
— Что это? — пить кронпринц не спешил, вытащил пробку и принюхался. Скривился. — Пахнет знакомо. И мерзко.
— А ты не нюхай, ты — пей. Это настойка. Особая. При простуде — самое то, — девушка стояла возле костра, с упоением подставляя огню то один бок, то другой и жмурясь от удовольствия. От ее юбок поднимался пар. Пока еще слабый, но даже этой сизой дымки было достаточно для создания нереального образа туманной девы. Казалось, будто бы сама она вся
соткана из тумана. И плывет по воздуху, слегка покачиваясь на легком ветру.
— Не буду я это пить, — заупрямился Лере. — Я вспомнил, пару лет назад Кайра вот чем-то таким меня поила. Мерзость редкостная. Она тогда тоже, кстати, что-то про простуду
говорила и даже слышать не хотела никаких разговоров.
— Леди Кайра — дипломированный алхимик, — строго произнесла Эльмарис. — Она магистр. И моя тетя много лет сотрудничает с ней и с Академией. И эту настойку как раз сама леди
Кайра и готовила. Вернейшее средство от простуды. Еще никогда не подводило.
— Но на вкус — ужасно, — Лере снова поднес склянку к лицу и поморщился. — И потом, я — дарканец, и ко мне не цепляются обычные человеческие болячки, так что это лишнее, — он
попытался вернуть настойку Эльмарис, но девушка была непреклонна.
— Дарканцы невосприимчивы к человеческим заболеваниям в основном из-за магии, которая чужда этому миру и уничтожает любую заразу… ну, почти любую. Ты же, по собственной воле своей от магии этой отказался, так что, защиты теперь у тебя нет. А купание осенью в холодной воде еще никому не прибавляло здоровья, — она сложила руки на груди и с укоризной посмотрела на жениха.
— Так что пей. Не хватало еще мне возиться с твоей простудой. А если жар поднимется до того, как мы попадем в город? И что, прикажешь
мне тебя на собственной спине тащить? Или бросить под первым же кустом?
Лере кривлялся, корчил рожи и вообще пытался давить на жалость, но целительница была непреклонна.
— Пей!
— Жестокая, — вздохнул боевик, но послушно поднес узкое горлышко к губам и даже
сделал два небольших глотка. Закашлялся, когда резко пахнущая травами жидкость потекла в желудок. — Мерзость, — прохрипел он.
— Зато помогает, — наставительно произнесла целительница, отбирая пузырек и любовно затыкая его пробкой.
— Знаешь, — Лере опустился на ствол поваленного дерева, который он чуть ранее перетянул поближе к костру. Покосился на сверток с лекобрисом, — я начинаю понимать, что
на самом деле, мой отец очень мудрый. И умный. И дальновидный.
— Потому что император? — Эльмарис присела рядом.
Платье высыхало неохотно, а плащ так и вообще не торопился избавляться от влаги, напитанной в результате купания в реке. Но, по крайней мере, она хоть немного согрелась и уже не стучала зубами.
— Нет, — мотнул головой Лере и серьезно посмотрел на целительницу. — Потому что он выбрал мне в жены именно тебя. Сам бы я до такого вряд ли додумался.
Глава 2
Эльмарис только головой покачала, но спорить не стала. Да она и сама уже стала привыкать к мысли, что Лере ее жених и рано или поздно им все же придется совершить тот самый решительный шаг и связать свои жизни. Правда, если против самого боевика она
возможно и не возражала бы, то вот против кронпринца…
— Мы справимся, — прошептал Лере, привлекая ее к себе за плечи. — Я очень постараюсь. Он прижался щекой к ее влажным волосам и вдохнул тонкий аромат ночи и полевых цветов, зеленых яблок и свежескошенной травы.
К Сарту они пришли ближе к полудню. Измученные, голодные, но полные надежды и энтузиазма, окрыленные тем, что справились с самым первым испытанием. Возможно, впереди их ждало еще немало трудностей, но и Эльмарис и Лере верили в то, что справятся со всеми
неудачами.
В город они попали без проблем. Стражи на воротах даже внимания не обратили на пару молодых людей.
Аптекарь, немолодой, полностью седой мужчина, долго разглядывал лекобрис. Кряхтел, поглядывал на молодых людей поверх круглых своих очков, мох же и нюхал, и в пальцах мял,
и разве что на зуб не пробовал. И вопросы задавал… одни и те же по десять раз.
Эльмарис терпела. Краснела, заикалась, злилась до черных мух перед глазами, но все же улыбалась и повторяла… одно и то же…
— Да, они случайно оказались в лесу. Как можно оказаться в лесу случайно?
На прогулку пошли и не заметили, как забрели в незнакомое место.
Да, лекобрис опознали сразу.
Откуда знали о том, что это такое?
Да, помилуйте! Он целительница и грех было не опознать приметные коричневые стебли. Почему сама им не займется?
Так ей не надо. Нет-нет, ни сам мох, ни настойка из него. Нет-нет. обойдется как-нибудь.
Через час вот таких вот разговоров Лере не выдержал и пригрозил старику-аптекарю, что если он прямо сейчас не купит проклятый мох, который надоел уже до печенок, то они
пойдут в другую лавку, благо в Сарте их достаточно.
Аптекарь засуетился и согласился. Правда цену предложил в три раза меньше той, что определила Эльмарис.
— Хорошо, — тем не менее, согласилась девушка, делая знак Лерсу не вмешиваться. — Давайте деньги.
— Зачем ты согласилась? — прошипел Лере, когда они наконец-то покинули лавку. — Сама же говорила, что в столице за этот мох платят золотом.
— Я устала. И потом… — она не договорила и резко остановилась.
— Что? — вскинулся Лере, принимаясь оглядываться по сторонам. — Вот же!.. — выругался, когда понял кого заметила его невеста. — Идем отсюда!
— Думаешь, это за нами? — шепотом поинтересовалась Эльмарис, прижимаясь к стене дома, за которым они с Лерсом спряталиь.
Лере топтался рядом, время от времени осторожно выглядывая из-за угла.
— Не знаю, — выдохнул боевик. — Переход отследить не могли, магию я не использовал.
Тогда что он тут делает?
— Да мало ли проблем у командира Серой башни? — пожал плечами Лере. — Может, ловят какого-нибудь особо важного государственного преступника.
