Однако вместо этого он через шесть месяцев предложил ейработу. Джин не знала, как к этому отнестись. Она не хотела работать у него:она его любила и пользовалась взаимностью. А по его словам выходило, что этаработа открывает перед ней перспективы, о которых она сама давно уже мечтала.Джин будет делать все то же, что делала в последние шесть месяцев в порядкедружеской услуги Артуру: организовывать приемы, нанимать слуг, следить, чтобыдети были должным образом одеты, чтобы у них были хорошие друзья и заботливыеняни. Он считал, что у нее потрясающий вкус — ему и в голову не приходило, чтона себя и на Тану она шьет сама, что она сама обтягивает мебель в своейквартирке. Они с дочерью все еще жили в доме из железистого песчаника, рядом снадземной железной дорогой, проходившей по Третьей авеню, и Элен Вайсман всееще присматривала за Таной, когда ее мать уходила на работу. Если Джинсогласится на предложение Артура, она сможет отдать Тану в приличную школу — ужон-то поможет с устройством девочки. Они смогут переехать в другое жилище: наВерхневосточной стороне у него есть дом. «Это, конечно, не Парк-авеню, —сказал ей Артур со своей обычной сдержанной улыбкой, — но несравненнолучше, чем Третья авеню». А когда он назвал сумму ее жалованья, она чуть неумерла от разрыва сердца. И это при том, что работа не представляла для нееособого труда.
Если бы у нее не было Таны, она, возможно, устояла бы передискушением, справедливо полагая, что лучше не быть ему обязанной. Но, с другойстороны, это означало, что она все время будет рядом с ним, когда Меривылечится… Секретаршей в «Дарнинг Интернэшнл» уже работала другая женщина, адля Джин предназначался небольшой отдельный кабинет позади конференц-зала,примыкающий к красивому, отделанному деревом кабинету патрона. Она будет видетьего ежедневно, сделается необходимой ему… К этому идет дело.
— Какая тебе разница? — говорил Артур, убеждая еепринять его предложение, соблазняя новыми благами и прибавкой к жалованью.
Он теперь уже зависел от нее, нуждался в ней; косвеннымобразом нуждались в ее заботах и дети, хотя они еще ни разу ее не видели.Впервые в жизни он мог на кого-то положиться, тогда как раньше, в течение почтидвадцати лет, все полагались на него. В его жизни появился человек, к которомуможно обратиться за помощью и который никогда не подведет. Он много думал надэтим. Он хочет, чтобы Джин всегда была с ним. Все это Артур высказал ей впостели — в ту ночь, когда в очередной раз умолял ее взяться за эту работу.
В конце концов она согласилась, хотя и не без внутреннейборьбы. Выбор был слишком очевиден. Теперь она отправлялась на работу послепроведенной с ним ночи, и ее жизнь превратилась в сплошную сказку. Энн и Биллиуже привыкли к ночным отлучкам отца; в доме у него теперь был полный порядок, иАртур мог не беспокоиться о детях. В первое время после отъезда матери онитосковали, а теперь и думать о ней забыли. Когда же отец познакомил их с Джин,им показалось, что они дружили с ней всегда. Она водила их и Тану в кино,покупала им игрушки, развозила детей из школы по домам, когда наступала ихочередь, беседовала с учителями, посещала школьные спектакли. Уезжая из города,Артур мог быть уверен, что она присмотрит за его детьми даже лучше, чем он сам.
Однажды вечером они сидели у камина в ее новой квартире.Апартаменты были не бог знает какие шикарные, но для Джин с дочерью более чемдостаточные: две спальни, гостиная, столовая, симпатичная кухня. Зданиесовременное, добротное, чистое: из гостиной открывается вид на Ист-Ривер. Новоежилье отличалось от старого, как небо и земля. Артур, чем-то похожий нанежащегося у огня холеного кота, посмотрел на Джин и улыбнулся. Она улыбнуласьему в ответ.
— Знаешь, — проговорила она, — я никогда ещене была так счастлива за всю свою жизнь.
— Я тоже.
Это было за несколько дней перед тем, как Мери Дарнингпопыталась вернуть себе утраченное. До нее дошло, что у Артура интрижка,правда, ей не сказали с кем. Состояние больной после этого резко ухудшилось. Носпустя шесть месяцев доктора стали поговаривать о ее выписке из больницы. Кэтому времени Джин проработала у Артура уже больше года. Тана радовалась новойшколе, новой квартире, новой жизни не меньше, чем мать. И вдруг все этооказалось под угрозой.
Артур поехал навестить Мери и вернулся чернее тучи.
— Что она сказала? — Джин смотрела на него широкооткрытыми испуганными глазами. Она уже достигла тридцатилетнего возраста, и ейхотелось прочного положения, уверенности в будущем. Не может же их связь всюжизнь оставаться тайной! Она мирилась со своим двусмысленным положением толькопотому, что Мери была больна и это беспокоило Артура. Всего неделю назад онсделал Джин предложение, а теперь смотрит на нее с таким мрачным выражением,словно для них не осталось никакой надежды.
— Мери говорит, что, если ее не отпустят домой, онаснова попытается покончить жизнь самоубийством.
— Как она может! Что же, она так и будет тебе угрожатьдо конца твоей жизни? — Джин была готова разрыдаться: жена имеетвозможность шантажировать мужа и пользуется этим.
Через три месяца Мери вернулась домой слегка подлеченная. КРождеству она снова попала в больницу, откуда выписалась весной и продержаласьдо осени, когда начала пить запоем вместе со своими друзьями. В общей сложностиэто продолжалось более семи лет.
Когда она в первый раз приехала из больницы домой, Артур былтак растерян, что начал просить Джин, чтобы та ей помогла.
— Мери такая беспомощная, ты не можешь себепредставить, мое солнышко. Она абсолютно не отвечает за себя… не может ничегосоображать.
Из любви к Артуру Джин оказалась в незавидном положениилюбовницы, ухаживающей за женой. Два или три раза в неделю она проводиладневные часы в Гринвиче, помогая Мери вести домашнее хозяйство. Мери боялась ине хотела этой помощи. Все, включая детей, знали, что она пьет. Сначала ониогорчались, потом стали ее презирать. Энн ее возненавидела, Билли плакал, когдаона напивалась. Это были кошмарные сцены. Через несколько месяцев Джинпочувствовала себя в таком же безвыходном положении, в каком находился Артур.Она не могла оставить Мери, не могла отпустить ее от себя — это было бы, какесли бы она решила бросить на произвол судьбы своих родителей. Ей казалось, чтоона сможет справиться с недугом Мери. И при всем том Мери окончила свои днипочти так же, как родители Джин. Она поехала в город, чтобы встретиться сАртуром: они собирались в тот вечер смотреть балет. Джин могла поручиться, чтоМери была трезва в момент отъезда, но, похоже, у нее была с собой бутылка.Машина перевернулась на скользком участке дороги близ Меррит, на середине путидо Нью-Йорка. Смерть наступила мгновенно. Оба любовника благодарили судьбу, чтоМери так и не узнала об их связи. На свое несчастье, Джин успела привязаться кней. Она плакала на похоронах больше, чем дети, и несколько недель не моглапринудить себя провести ночь с Артуром. Их связь длилась уже восемь лет, и онначал с опаской думать о том, что скажут Энн и Билли, когда обо всем узнают.
