Глаза Джин наполнились слезами, она отрицательно мотнулаголовой. Сестра ласково похлопала ее по плечу, так и не поняв, что оначувствует в ту минуту. Отец не видел народившуюся дочь и никогда не увидит…
— Как вы хотите ее назвать? — спросила сестра,чтобы сменить тему.
Они с Энди долго обсуждали это в письмах и наконец сошлисьна одном женском имени, хотя оба ждали мальчика. После испытанного в первыймомент чувства удивления, близкого к разочарованию, Джин теперь казалось, что девочканесравненно лучше и что они с мужем отдавали ей предпочтение с самого начала.Что ни говори, а природа все устраивает наилучшим образом. Если бы родилсямальчик, она назвала бы его Эндрю — в честь отца, а для девочки она выбралакрасивое женское имя. Интересно, как оно звучит для других? Джин взяла дочь наруки, глаза ее засияли гордостью.
— Ее зовут Тана Андреа Робертc. Тана… — повторила онаимя девочки, прислушиваясь к звучанию этого имени, и ей показалось, что оноподходит дочери как нельзя лучше.
Когда она кончила кормить, сестра с улыбкой забрала у неекрохотный сверток. Другой рукой она привычно поправила постели и посмотрела влицо Джин.
— Теперь отдохните немного, миссис Робертc. Я принесувам Тану снова, как только она проголодается.
Когда дверь за ней закрылась, Джин откинулась назад исмежила веки, стараясь не вспоминать о муже и сосредоточиться на ребенке. Ей нехотелось думать о том, как он умер, что с ним произошло, произносил ли он передсмертью имя жены; из груди рвались рыдания. Она повернулась и впервые за многомесяцев легла на живот, уткнувшись лицом в подушку. Прошел не один час, когдаДжин наконец заснула, вся в слезах. Во сне она видела парня с волосами цветаспелой ржи, которого любила, и ребенка, которого он ей оставил. Ей снились мужи Тана.
Глава 3
Джин Робертc снимала телефонную трубку моментально, сразупосле первого звонка. За долгие годы управления огромным предприятием у неевыработался четкий и эффективный стиль. Она работала здесь уже двенадцать лет.Когда ей исполнилось двадцать восемь, а Тане — шесть, она вдруг почувствовала,что не в состоянии проработать больше ни одного дня ни в одной адвокатскойфирме. За шесть лет она сменила три места работы, одно скучнее другого. Ноплатили секретарю хорошо, и она мирилась со своим положением — ради Таны. Танау нее всегда была на первом месте, только для Таны вставало и заходило солнце.
— Ты не даешь ребенку ни минуты покоя, — сказалакак-то одна из сослуживиц.
Этого было достаточно, чтобы испортить с ней отношения. Джинзнала, что делает. Она водила Тану в театры, музеи, библиотеки, картинныегалереи, на концерты — всюду, куда только могла. Она тратила свои скудныесредства на образование дочери, на ее развлечения, ни в чем ей не отказывая.Она сберегала для ребенка пенсию, получаемую за Энди, — всю до последнегопенни. Девочка не была избалованной, просто Джин хотела, чтобы ее дочь имелавсе то, чего она сама была лишена в детстве и юности, чтобы Тана приобщилась ксокровищам культуры. Теперь уже было не припомнить, как они проводили свободноевремя с Энди. Будь он жив, то, вероятнее всего, брал бы напрокат лодку иотвозил бы их в залив Лонг-Айленд, чтобы учить Тану плавать с раннего возраста;они собирали бы раковины моллюсков, бегали по дорожкам парка, катались навелосипеде… Энди, конечно же, боготворил бы хорошенькую белокурую девчушку,которая была вылитый отец.
Не по годам рослая и стройная, она таила в глазах озорнуюотцовскую улыбку. Медсестра оказалась права: черные шелковистые волосысменились белокурыми кудрями, которые с годами превратились в роскошный каскадгустых золотистых прядей цвета спелой ржи. Тана была прелестная девочка, и матьгордилась ею. Когда ей исполнилось девять лет, Джин удалось перевести ее изобычной государственной школы в частную, принадлежащую миссис Лоусон. Это быласчастливая возможность для Таны, и Джин не могла нарадоваться за дочь.
Им помог Артур Дарнинг, не посчитавший это за труд. Он зналпо собственному опыту, что значит для детей хорошая школа. Его собственные дети— двумя и четырьмя годами старше Таны — учились в Гринвиче, в самых что ни наесть привилегированных заведениях.
Место менеджера досталось Джин совершенно случайно: Артуробратился в адвокатскую фирму «Поуп, Мэдисон и Уатсон», чтобы получитьподробные консультации у Мартина Поупа, старшего компаньона фирмы. Джин к томувремени проработала у них два года. Работа была смертельно скучная, но платилисекретарше сверх всяких ожиданий. Она не могла позволить себе гоняться заинтересной работой: ей приходилось думать о дочери. Джин заботилась о ней деннои нощно, вся ее жизнь замыкалась на Тане. Она рассказала об этом Артуру, когдатот, после завершения почти двухмесячной серии встреч с Мартином Поупом — Джинприсутствовала на них по должности, — пригласил ее однажды в бар.
Артур к тому времени жил раздельно со своей женой Мери,которая находилась в одной из частных клиник в Новой Англии. Ему явно нехотелось говорить на эту тему, и Джин не стала настаивать: у нее хватало своихпроблем и обязанностей. Она не имела привычки «плакать в жилетку», рассказываячужим людям о погибшем муже, о ребенке, которого воспитывает в одиночку, очувстве ответственности, заботах и страхах. Она знала, чего хочет для дочери:нормальной жизни, образования, друзей. Она хотела, чтобы ее дочь была защищенаот любых трудностей, чтобы имела то, чего никогда не было у нее самой. АртурДарнинг, похоже, понял все это без лишних слов. Он возглавлял одну изкрупнейших транснациональных компаний по производству изделий из стекла ипластмассы и изготовлению упаковочной тары, а также владел большой долей вразработках нефти на Среднем Востоке. Будучи чрезвычайно богатым человеком, ондержался просто и доступно, что очень импонировало Джин.
Честно говоря, нравилось ей в нем не только это и, когда,вскоре после первой встречи в баре, он пригласил ее пообедать с ним, онасогласилась. Потом последовало еще одно приглашение, и в течение месяца у нихзавязался роман. Это был потрясающий мужчина, Джин таких еще не встречала.Вокруг него ощущалась аура спокойствия и силы, которую, казалось, можно былопотрогать рукой, и в то же время он был очень ранимым. Джин знала, что Артурнесчастлив в семейной жизни: как-то раз он проговорился ей об этом. Его женаМери почти сразу после вторых родов пристрастилась к спиртному. Джин хорошопонимала, что это значит: она с детства наблюдала попойки своих родителей,будто давших зарок упиться до смерти. Так оно и вышло в конце концов — будучипьяными, они погибли в машине на обледенелой дороге в канун Нового года. Меритоже разбила машину, битком набитую школьниками, которых она взялась развезтипо домам. Одну из девочек едва спасли от смерти. Энн Дарнинг и ееодноклассницам было тогда по десять лет. После этого случая Мери согласиласьпоехать лечиться, однако Артур не питал особых надежд на успех. Ей былотридцать пять лет, десять из которых она страдала хроническим алкоголизмом.Артур страшно от нее устал, и не было ничего удивительного в том, что Джин егопокорила. Эта двадцативосьмилетняя женщина держалась с редким достоинством, чтоочень нравилось Артуру. И в то же время глаза у нее были кроткие и добрые.Взглянув на нее, сразу можно было сказать, что она — участливый человек. Этобыло как раз то качество, в котором Артур нуждался больше всего. Но какраспорядиться своим чувством к ней? Они с Мери состоят в браке шестнадцать лет,теперь ему сорок два; как быть с детьми, с домом, с Мери, со всем укладом ихжизни? Все выглядело очень неопределенным и ненадежным, Артур Дарнинг не привыки не любил так жить. Поначалу он не приводил Джин к себе домой, чтобы неволновать детей, но они встречались почти каждую ночь, и само собой вышло так,что Джин начала заботиться о нем: наняла двух горничных, сменила садовника,которому хозяин дома не уделял внимания из-за своей занятости, организоваланесколько небольших деловых приемов, устроила детский утренник на Рождество,помогла Артуру выбрать новый автомобиль. Она даже отпросилась на несколько днейс работы, чтобы поехать с ним в совместную деловую поездку. И скоро выяснилось,что она руководит всей его жизнью, а он не может ступить без нее ни шагу. Всечаще Джин спрашивала себя, что это означает, хотя в глубине души понимала: онавлюблена в него, а он — в нее, и как только Мери поправится настолько, чтобы ейможно было сказать, супруги разведутся, и он женится на ней, на Джин…
