– Как день прошел? – поинтересовался Артур, целуяее в макушку. Саша обычно собирала волосы в пучок, другой прически она непризнавала. Только на уик-энд, в Саутгемптоне, она заплетала длинную косу. Оналюбила старые вещи – вытертые джинсы, застиранные свитера, линялые футболки – ииспытывала облегчение оттого, что можно хоть в эти дни не думать, что надеть.Артур обычно играл в гольф или гулял по берегу – В юности он был отличныйяхтсмен и научил этому искусству детей. А еще они любили играть в теннис. Сашамного времени проводила в саду или забиралась на диван с книжкой. Стараласьзабыть о работе, хотя иногда привозила с собой кое-какие деловые бумаги.
Как и городская квартира, загородный дом теперь стал для нихвелик, но здесь это воспринималось легче. Саша представляла себе, как в одинпрекрасный день этот дом наполнится голосами внуков, а дети станут приезжатьсюда с друзьями. Этот дом всегда казался ей живым, может быть, благодаря видуна океан. А городская квартира теперь была унылой и мертвой.
– Прости, что опоздала, – извинилась она, целуямужа, и поспешила на кухню. – Уже в дверях была, а тут Ксавье позвонил.
– Что сказал?
– По-моему, он был навеселе. Как раз вернулся изкабака, где гулял с одним из своих хулиганистых приятелей.
– Не с женщиной? – удивился Артур.
– Нет, с каким-то художником. И представляешь, снял привсех штаны.
– Ксавье? – опешил Артур.
– Да нет, этот его приятель. Очереднойхудожник-сумасброд. – Она покачала головой и стала выкладывать курицу наблюдо.
Артур стоял рядом и болтал о том о сем, а она накрывала ужинна кухонном столе, с красивыми льняными салфетками, на красивых тарелках. Ейнравилось его ублажать, он это знал и не забывал делать ей комплименты.
– Что-то у тебя сегодня портфель больно пухлый, –заметил он и стал накладывать салат. Вид у Артура был умиротворенный. Он обожалпроводить выходные на море. Это было святое дело для них обоих. Никакие заботыне должны были вмешиваться в их воскресные планы, если, конечно, кто-то незаболевал или не случалось чего-то непредвиденного. Во всех остальных случаях,в любую погоду, около семи часов они уже мчались по шоссе в Саутгемптон.
– Я в воскресенье лечу в Париж, – напомнила Саша.Они съели салат, и Саша положила мужу кусок курятины, заблаговременноприготовленной кухаркой.
– Совсем забыл. Долго пробудешь?
– Дня четыре. Может, пять. К следующим выходным будудома.
Они вели ничего не значащую беседу, как люди, давно женатыеи привыкшие быть вместе. Не говорилось ничего важного, им просто хорошо быловдвоем. Артур рассказал о чьей-то отставке и о незначительной сделке, котораяпошла не по плану. Она – о новом художнике, чьи интересы они взялисьпредставлять, молодом и необычайно талантливом бразильце. Еще сказала, чтоКсавье обещал вырваться к ней в Париж. Ему это всегда удавалось, ведь он былсам себе хозяин – в отличие от сестры, целиком зависевшей от своегошефа-фотографа. Тот любил работать допоздна, а если и выдавалось свободноевремя, Татьяна предпочитала проводить его с друзьями. Впрочем, она же быламоложе брата на два года и еще не вышла из стадии борьбы за свою независимость.
– Кто у него подружка на эти выходные? – сосмешком спросил Артур. Он хорошо знал сына, не хуже, чем Саша. Она улыбнуласьему и в который раз отметила про себя, что он по-прежнему хорош собой. Высокий,поджарый, в хорошей форме, с точеными чертами лица и мужественным подбородком.Саша влюбилась в него в тот миг, как он только появился в ее жизни. А теперьлюбила еще сильней. Она отдавала себе отчет в том, как ей повезло в жизни.Многие ее нью-йоркские подруги успели развестись, две из них и овдоветь, и имтак и не удалось найти себе нового спутника жизни. При каждом удобном случаеСаше говорили, что она везучая. Она и сама это знала. С первой встречи Артурстал мужчиной ее жизни.
– В последний раз, когда я спрашивала, это былакакая-то натурщица, которую он подцепил на занятиях по рисунку, –усмехнулась Саша. Среди друзей и родных Ксавье слыл отъявленным ловеласом,вокруг него вечно вились толпы воздыхательниц, да он и сам не мог устоять передкрасивой женщиной. Ксавье был необычайно хорош собой, к тому же приятныйчеловек, и женщины находили его неотразимым. – Я уже давно пересталаспрашивать, как их зовут, – продолжала Саша, убирая со стола. Муж с нежнойулыбкой следил за ее движениями. Она сложила посуду в посудомоечную машину. Впоследнее время они жили по-холостяцки и настоящие семейные застольяустраивали, только когда приезжали дети. А так ужинали чем-нибудь легким накухне. Это было намного проще.
– Я тоже не спрашиваю Ксавье, как зовут егоподружек, – рассмеялся Артур. – Всякий раз, как я называл очереднуюиз них по имени, попадал впросак: оказывалось, что после этой девицы у него ихперебывало уже штук пять. Теперь умнее стал. – Артур пошел переодеваться.Надел мягкие брюки защитного цвета и удобный старый свитер. Саша последовалаего примеру.
Спустя двадцать минут они были готовы к выходу. Поехали наСашином джипе. Она не стала избавляться от этой машины с отъездом детей, этобыл самый удобный транспорт для перевозки картин, которые ей иногда приходилосьзабирать у молодых художников. Сейчас она загрузила на заднее сиденье кое-какуюеду и две сумки с одеждой для себя и мужа. Одежду для отдыха они оставляли вСаутгемптоне, поэтому обычно ездили налегке. Сегодня Саша взяла с собой ичемодан для поездки в Париж, и свой раздутый от бумаг портфель. В аэропорт надобыло ехать в воскресенье рано утром, прямо из Саутгемптона. Она выбралаутренний рейс, чтобы прилететь в Париж в разумное время. Иногда Саша леталаночным рейсом, но на этот раз спешки не было, и она выбрала ранний рейс, хоть ине хотелось бросать Артура одного на воскресенье.
К десяти часам они уже были на месте, и Саша с удивлениемпоняла, как она устала. Как всегда, за рулем был Артур, ей даже удалосьвздремнуть в дороге, и теперь она была рада возможности лечь спать раньшеобычного. Но сначала они сидели на веранде и смотрели на океан в лунном свете.Было тепло, даже душно, а небо усеяно звездами. Едва коснувшись головамиподушек, оба погрузились в блаженный сон.
Как часто бывало, когда они выезжали за город, утро Саша сАртуром отметили бурным сексом. Потом долго лежали обнявшись. С годами ихвзаимное влечение ничуть не ослабло, напротив – привычка быть вместе и глубокаяпривязанность сделали его острее и жарче. Потом Артур прошел вслед за ней вванную и, пока она лежала в теплой воде, мылся под душем. Она обожала этинеспешные утренние часы в Саутгемптоне. После этого они спустились на кухню, иСаша приготовила завтрак, а потом была долгая прогулка по берегу. День выдалсячудесный, теплый и солнечный, без намека на ветер. Первая неделя октября. Скороосень задует холодами, но пока еще солнечно и тепло.
Вечером в субботу Артур повел ее ужинать в небольшойитальянский ресторанчик, который они оба обожали. После ужина они опять сиделина веранде, пили вино и вели беседу. Жизнь была прекрасна и безмятежна. Спать втот вечер они легли рано, ведь Саше предстояло встать на заре и ехать ваэропорт. Ей, как всегда, не хотелось оставлять мужа, но короткие разлуки ужестали для них делом привычным. Четыре, пять дней вдали друг от другавоспринимались как одно мгновение. Саша прижалась к мужу, и так, теснообнявшись, они и уснули. Встать ей надо было в четыре, в пять выехать, чтобы ксеми часам быть в аэропорту – самолет на Париж вылетал в девять. На место онаприбудет в девять вечера по местному времени, к одиннадцати доберется домой исумеет нормально выспаться перед рабочим днем.
