Гейдар, прикрыв глаза, так легче думалось и никто подсмотреть не мог за его мыслями, перебрал в уме несколько известных вариантов уничтожения живой силы противника на его территории, как военной, так и гражданской. Причём, в мирное время, в городских условиях, от одиночного, до целого объекта… В данном случае до одного отделения. Только теперь без захвата, без похищений. Остановился на двух, достаточно эффективных. Или вместе всех взорвать, или одного за другим… индивидуально. Первое Гейдару было ближе, хороший заряд, даже без начинки, решал проблемы. Недорого всё и эффектно. Если к тому же и момент грамотно подобрать, или подвести к нему, к какому-нибудь политическому, естественно, – вообще след уйдёт в сторону. Чистейшей получится работа. Главное, сразу же концы зачистить, чтобы на кого тень упала не провёл своё внутренне расследование и не вышел на истинного автора. Тогда может быть плохо. До этого Гейдар, конечно, не допустит, опыт, и защитный рефлекс тому гарантия. Следующий вариант: «индивидуально» – тоже хорошо, но продолжительно повремени, затратно, и следов больше. Работы, то есть. Здесь надо думать… Но, на то и голова, на то и опыт, чтобы принимать «правильные» решения. Важно – «проблему» решить. Правда, Азамат дуться будет: не так выполнена его воля, не так он приказывал, но ничего, перебьётся. Ему хочется адреналин прокачать, самолюбие потешить. Поиздеваться над пленниками, приковав наручниками к батарее, власть свою показать, крылышки с лапками «мошкам» поотрывать, а Гейдару всё равно потом зачищать всё это… Уж лучше сразу, гуманнее будет. Главное, дело до конца довести, и следы зачистить. Азамат покричит, потрясёт своим жирным животом, побесится и успокоится. Победителей, как известно, не судят, их награждают. Но, нужно время. Время… время…
Сейчас объекты встревожены нападением, взбудоражены, размышлял Гейдар, это понятно. Возможно обратились в следственные органы, в прокуратуру. Придётся некоторое время прятаться, выжидать… Кстати, и повод есть – травмы. Отлежаться, продумать, подготовиться… Остальные участники неудачного нападения все уже исчезли из Москвы. Долго здесь не появятся, если вообще появятся. И искать их никто не будет. Так только, для общественности если. Да и кто это будет делать, какими силами? Вся страна – тёмный ящик. «Чёрных», как известно, в тёмной комнате найти невозможно, более того – опасно.
– Геннадий Николаевич, вы спите? – с улыбкой на пороге комнаты возникла Галина Михайловна. – Извините, вам чай с ватрушками – я испекла, – сюда принести, или вы спуститесь в столовую? Как вы себя чувствуете? Вам лучше?
– Спасибо, уважаемая Галина Михайловна, уже хорошо. Конечно, спущусь, не совсем уж инвалид.
– А может, в саду накрыть? Погода хорошая… Ветерок… Мошки-комаров нет.
– Не беспокойтесь, пожалуйста, где накроете, там и хорошо будет, – так же, с улыбкой ответил Геннадий Николаевич, который Гейдар.
Очень скромный, ну очень, отметила Галина Михайловна, другой-то бы на его месте… О-о-о!..
* * *
– Что рассказывать, всё уже, вроде, рассказали, – Кобзев растерянно умолк…
Собрание запнулось, как оркестр на люфт паузе.
– Ребята, – обращаясь к Мальцеву и Кобзеву, воскликнул Чепиков. – Тут кто-то вчера сказал, я не помню, что они возможно больные какие-нибудь – туберкулёз, палочка «Коха», СПИД, желтуха… Нет? – вспомнил, не угасшие ещё свои переживания. Кстати, музыканты так и не решили вчера, с какой идеей идти в санчасть.
– Сам ты СПИД с желтухой, – грубо огрызнулся Мальцев. – Нормальные пацаны. Мы с Сашкой мыли их вчера, руки, ноги чистые, никаких следов от игл, только худые…
– Да? Точно? Так это мелочи, – обрадовался Чепиков. – А то вчера тут: сыр-бор, дым коромыслом. Испугались. Надо прививки делать – не надо?! Мы ж тоже контактировали… А тут, оказывается… ха-ха… Мультивитамины пацанам по утрам прописать, если худые, и все дела.
Мальцев с Кобзевым с удивлением смотрели на Чепикова, о чём это он, хохмит, что ли…
– Какие мультивитамины? Где? В спецприёмнике? – с сильной иронией, поинтересовался старшина.
– Да, – не замечая сарказма, уверенно заявил Чепиков. – А что вы думаете? Там сейчас всё для детей, в смысле, еда, медикаменты, уход, витамины… Большое внимание им правительство уделяет, я сам, говорю, по телевизору видел.
– Чепа, хватит пургу гнать! Заткнись! Мультивитамины… Правительство – это одно, а наши пацаны – другое, – всерьёз разозлился Мальцев. – Ты не за пацанов, я вижу, переживаешь, а за свою задницу трясёшься, чистюля хренов. И вообще, кто тебя просит о них заботиться, кто? Иди отсюда… Или молчи лучше…
– Но-но, рот не затыкай! Я не сам по себе, меня товарищ лейтенант оставил. Не тебе решать… И вообще, чего ты из себя героя тут строишь, кто ты такой, чтобы всех нас учить, мать-Тереза? А, товарищ лейтенант? – лейтенант, прикрыв глаза, не отреагировал. Чепиков истолковал это по своему, как поддержку, продолжил, обращаясь уже ко всем. – И вообще, решение было общим, как я помню, – сдать этих… ммм… беспризорников в милицию, не таскаться с ними, с грязью этой…
Договорить он не смог. Кулак Мальцева сбил его с ног, даже лейтенант глазом моргнуть не успел, хотя, казалось, и контролировал из-под прикрытых век ситуацию. С шумом и громом падая, Чепиков снёс несколько пустых стульев, пюпитров, некрасиво распластался на полу… Ловя дыхание, елозя коленками, Чепиков вгорячах довольно быстро вскочил на ноги. А мог бы и полежать, кстати, если б на ринге был, или не дурак, а так – подскочил. Придя в себя, подскочило и «собрание». «Гирями» повисло на обеих противоборствующих сторонах. Хотя, какие там противоборствующие… Один другому заслуженно влепил – нормальное дело, и адвокатов не надо. Почти профессиональный хук слева по печени не давал Чепикову придти в себя, развернуться, да он и не стремился к этому. Знал, против Мальцева ему не выстоять. И Мальцев это знал, поэтому, старшина и Сашка Кобзев, легко висели у него на руках…
– Не трогайте его-о-о! Отпусти-ите! – почти в третьей октаве, оглушил всех неожиданный чей-то детский вопль за спинами… «Собрание» вздрогнуло, обернулось… К Мальцеву, от двери – что это, кто это? – словно два камуфлированных снаряда, летели две взъерошенные маленькие фигуры в армейских одеждах, подлетев, заслонили его собой. – Не троньте его, ну!
О, а это… кто такие?
Эту сцену наблюдали ещё несколько человек, офицеров, лейтенантов. Они стояли в дверях… За пару секунд от удивления на их лица отразилась гамма чувств, от доброжелательной улыбки случайных визитёров, через фазу любопытства, к глубокому удивлению, снова к интересу, зависло на кислом смущении… Что тут произошло? О, извините!.. Так, в принципе, иногда случается, когда подсмотришь что-нибудь чужое интимное, домашнее. Где тебя точно не ждали, и вообще, как говорится, кто вы такие, здесь, закройте дверь с той стороны. Так офицеры и поступили – не объясняя причины своего появления, быстренько высыпали за дверь, ретировались.
– Не троньте его, он хороший, ну! – в полной тишине, в агрессивной тональности выкрикнуло меньшее существо, задиристо, снизу вверх, оглядывая взрослых. Его голова до пояса Мальцеву не доставала, но боевая стойка говорила: не подходи. Второй «боец» был на голову выше первого, но ещё более собран, полностью подготовлен для драки. У обоих и губы, и носы, и уши почему-то были уже в ссадинах, опухли, на рубашках виднелись следы крови, и пыли. В таком же состоянии были и ботинки со штанами.
