– Ему очень нравится общаться с пожилыми людьми. Он привык к матери мужа и испытывает к старикам большую любовь. Быть может, потому он и любил бывать в гостях у соседки.
Я вздрогнул.
– В гостях?
– Да. Они часто общались с той женщиной. У него нет друзей, и в ней он находил отраду. Она угощала его конфетами и пирожками, а что еще нужно ребенку? – Улыбка любящей матери озарила ее бледное лицо.
– А сколько ему?
– Нам уже семь.
– В этом году в школу? – Я тоже улыбнулся.
– В школу? Нет, в школу мы не ходим.
– Простите за дотошность, почему?
Она опустила глаза.
– Потому что он больной.
– Прошу прощения.
– Ничего страшного, это не новый для меня разговор. У него церебральный паралич, но функции двигательного аппарата не блокированы! – Она чуть повысила тон, словно оправдываясь.
– Это хорошо, – я осекся. – Ведь многие дети с параличом могут только сидеть.
– Да, в этом нам повезло. Но он отстает в развитии, и к тому же у него ГКА 1А, в силу чего мы не очень хорошо видим.
– ГКА 1А?
– Глазокожный альбинизм, – она приподняла брови. – Видели альбиносов?
Я кивнул. По спине побежали мурашки.
– А он выходил из квартиры?
– Ох, – она устало кивнула. – Выходил еще как! Ему интересно все, что происходит вокруг. Страшно любопытный ребенок. Несколько раз по ночам я находила его на лестничной площадке. Он умудрялся открывать входную дверь и бродил по подъезду. А несколько месяцев назад, как раз после смерти мужа, я нашла у него старый ключ, как потом оказалось, от сорок седьмой квартиры. Где он его взял, я так и не поняла, но мой сын частенько бывал там после смерти соседки, «играл», как он мне объяснил. Слава богу, что не уходил на улицу, иначе мог потеряться. – Она тяжело вздохнула. – Наказывать бесполезно, сами понимаете, так что я просто выкинула этот ключ, и все. – Она пристально посмотрела на меня. – Пожалуйста, не рассказывайте об этом никому…
– Ну что вы, конечно! Все останется между нами. – Надо признать, я не ожидал услышать все это здесь и сейчас. – Он дома?
– Нет, сейчас он у бабушки. Но завтра утром я его забираю. Так что если желаете познакомиться с ним, приезжайте в обед. – Она вопросительно посмотрела на меня.
Я с головой погрузился в воспоминания о нашей ночной встрече с Курносиком, вспомнил темный подъезд, грозу и хныкающего уродца, стоявшего в углу… И даже не заметил, что пристально уставился на свою собеседницу, не говоря ни слова. Она с недоумением смотрела на меня, пытаясь разгадать смысл моего взгляда. Явно испытывая неловкость, женщина неуверенно нарушила наше молчание:
– Ну что, вы придете?
Я вздрогнул.
– Боюсь, что не успею освободиться к этому времени. Но спасибо за приглашение! – Знала бы она, насколько претит мне эта мысль.
В тот день я нашел ответы на все свои вопросы, но, к моему удивлению, это не вызвало во мне особого восторга. Я так долго ждал этого момента, но ощутил лишь пустоту с легким привкусом грусти – единственное, что хоть как-то будоражило мое сердце.
– У меня к вам еще вопрос, можно?
– Да, конечно, – ответила она.
– В воскресенье, двадцать второго сентября, в день смерти соседки, ваш сын был там?
Она впилась в меня глазами.
– Он и мухи не обидит. Если бы вы увидели его, то поняли бы это.
– Я видел его однажды – здесь, в подъезде, ночью.
Она опустила взгляд.
– Он очень болен. Это мое наказание.
– Понимаю вас… И все-таки?
– Да, – она опять заплакала. – В тот день он, как всегда, спустился к ней в гости. Меньше чем через час он вернулся, но его руки были в крови, и это было ужасно. Я подумала, что он порезался, но, когда помыла его, не нашла ни единой царапины. Он рассказал мне, что бабуля не хотела с ним играть и просто спала в ванне. Он пытался разбудить ее и очень расстроился, что она так и не проснулась. Мой мальчик даже не понял, что это был труп. – Она вытерла слезы. – Я не стала никуда звонить и, быстро собравшись, уехала вместе с ним к свекрови. А на следующий вечер, когда мы вернулись, я узнала, что женщина покончила с собой.
– А если ее еще можно было спасти? Как вы так спокойно, не зная толком, в чем дело, не позвали никого на помощь?
– Кто вам сказал, что я была спокойна? – защищалась она. – Я так испугалась, что запаниковала и уехала! У меня и так достаточно проблем и неприятностей! Пожалуйста, не нужно меня обвинять ни в чем, я и так битая!
Я не стал рассказывать ей все подробности, которые знаю. Не стал осуждать ее за неуместное молчание, повлекшее за собой цепочку ужасных событий. Не стал говорить, что она косвенно повлияла и на мою, не менее трагичную историю. Не стал винить и без того несчастную женщину в несчастьях других. Я лишь сказал ей спасибо и навсегда покинул эти стены с единственным желанием – никогда больше туда не возвращаться.
С того дня я разгадал все секреты той ужасной недели. Я расставил все точки над i и объяснил для себя все, что тогда мне казалось сверхъестественным. Каждый фантом, рожденный в моей восполненной голове, улетучился, не найдя своего места во мне нынешнем. Но знаете, даже сейчас, вопреки всему, я искренне верю в то, что тогда ночью действительно видел Ее. Я чувствую, что это было на самом деле. Кто-то скажет, что иногда мы так хотим обмануться. А я знаю, что Господь по-настоящему подарил нам эту встречу, чтобы я смог наконец начать жить заново.
* * *
Жизнь удивительна. В ней сочетается несочетаемое, уживается враждующее, и порой красота пожирает сама себя изнутри. И в каждом своем проявлении она прекрасна.
Боль, страх, любовь, сомнение, страсть – все это великий дар под названием Жизнь. И она не может быть полноценной, если не прочувствовать хотя бы одно из всего калейдоскопа возможных ощущений. Чем больше мы успеем пережить, тем насыщенней становится наше пребывание в этом мире. Я понял, что каждый миг, каким бы он ни был, нужно впитывать в себя с жадностью, благодаря судьбу за то, что ты обогатил свой эмоциональный опыт.
Теперь я знаю, что все невзгоды мы должны прожить самостоятельно, так как никто другой не в силах облегчить нашу ношу. У каждого достаточно своих скитаний и бед, успехов и благости. У каждого свой путь, и мы не вправе решать, когда он закончится.
Я думал, что смерть приведет меня к Ней, но оказалось, что ничто не сделало нас ближе, чем жизнь. Возможно, когда-нибудь, когда я уйду естественно и чисто, мы снова встретимся, но сейчас, пока я жив, во мне живы воспоминания и чувства. А что, если не это, мы заберем с собой, когда придет время?
