Книга Без семьи - Гектор Мало

Меня снова привели в тюрьму, и вскоре я понял, почему меня не оправдали. Судья, должно быть, хотел подождать до тех пор, пока не задержат грабителя, на след которого напали, и тогда выяснить, сообщник я его или нет. Значит, если меня будут судить, мне придется сидеть на скамье рядом с ним – вынести и этот позор!

Вечером я услышал звуки трубы – играл Маттиа. Потом послышался топот ног и говор. Это собиралась публика слушать его игру.

Маттиа играл за стеной, как раз напротив окна моей камеры. Вдруг он крикнул по-французски: «Завтра на рассвете!» и снова заиграл на трубе. Его слова, вне всякого сомнения, относились не к публике, а ко мне. Но как ни старался, я не мог понять, что они значили. Было ясно только одно: завтра на рассвете я не должен спать, мне нужно чего-то ждать.

С вечера я долго не мог заснуть, но проснулся все-таки не утром, а ночью. На темном небе сверкали звезды, кругом стояла мертвая тишина. Через некоторое время часы пробили три. Значит, еще слишком рано. Несмотря на это я встал, так как боялся проспать рассвет. Впрочем, я был так взволнован, что все равно не мог бы заснуть.

Я долго сидел, считая удары, когда часы начинали бить. Наконец чуть-чуть посветлело, и до меня донеслось пение петухов. Я на цыпочках подошел к окну и осторожно отворил его.

Звезды начали гаснуть, и утренний холод пронизывал меня до костей. Но я не отходил от окна и внимательно осматривался по сторонам.

Вдруг за стеной напротив моего окна послышался шорох, еще минута – и над стеной показалась голова. Это был не Маттиа, а Боб!

Увидев меня, он сделал мне знак отойти от окна. Не понимая, зачем это нужно, я все-таки отошел и остановился, не спуская глаз с Боба. У него в руках была длинная стеклянная трубочка. Он приложил ее ко рту, дунул, и маленький белый комочек упал к моим ногам. В это же мгновение голова Боба исчезла, и снова наступила тишина.

Я схватил комочек. Это был клочок тонкой бумаги, туго обернутый вокруг маленькой металлической пуговки. Мне показалось, что на бумаге что-то написано, но прочитать я не мог, так как было еще слишком темно. Пришлось ждать, когда станет светлее.

Я осторожно закрыл окно и лег на койку, зажав в руке бумажку.

Мне казалось, утро не наступало очень долго. Наконец моя камера осветилась, и я развернул записку. Вот что было в ней написано:

«Тебя повезут в тюрьму графства. Ты поедешь по железной дороге и будешь сидеть вдвоем с полицейским в отделении второго класса. Сядь около двери, в которую войдешь. Через три четверти часа – считай поточнее минуты! – поезд пойдет медленнее. Отвори тогда дверь и спрыгни с поезда. Протяни руки вперед и постарайся упасть на ноги. Как только очутишься на земле, ступай налево, под откос. Мы будем ждать тебя там с повозкой и лошадью. Ничего не бойся. Через два дня мы уже приедем во Францию. Прыгай как можно дальше и старайся упасть на ноги».

Господи, неужели мне удастся спастись! Я не попаду в уголовный суд, не увижу грабителей, если их задержат! Милый Маттиа! Добрый Боб! Конечно, и он помогал, без него Маттиа не смог бы достать повозку и лошадей.

Я прочитал записку еще раз. Да, конечно, я спрыгну с поезда, даже если разобьюсь насмерть. Лучше умереть, чем быть осужденным за грабеж!

Только одно меня огорчало: что будет с Каин? Но я постарался отогнать от себя эту мысль. Не может быть, чтобы Маттиа бросил его. Он нашел средство спасти меня, выручит и Капи. Я прочитал записку три раза, чтобы все хорошенько запомнить, а потом положил в рот, прожевал и проглотил. Теперь я наконец мог заснуть. И я спокойно спал до тех пор, пока сторож не принес мне поесть.

На другой день какой-то новый полицейский вошел в мою камеру и повел меня на вокзал.

Мы вошли в вагон, и я сел около двери, как советовал мне Маттиа. Стекло у двери было опущено, и я смотрел в него. Сначала полицейский сидел рядом со мной, но потом ему стало холодно, и он ушел в дальний угол. А я не чувствовал холода и только ждал, ждал, считая минуты.

Наконец поезд замедлил ход – прошло три четверти часа. Я в одно мгновение распахнул дверь и, вытянув вперед руки, прыгнул как можно дальше. Я упал на траву, но падение все-таки так ошеломило меня, что я потерял сознание.

Когда я опомнился, то подумал, что все еще еду в поезде: я слышал стук колес и чувствовал, что быстро несусь вперед. Но, открыв глаза, я увидел, что лежу на соломе и какая-то безобразная желтая собака лижет мне лицо, а Маттиа стоит на коленях около меня.

– Где мы? – спросил я.

– В повозке Боба; он правит лошадью, – ответил Маттиа. – Слава Богу, ты спасен! – прибавил он и, отстранив собаку, поцеловал меня.

– Ну что, ребята, как дела? – спросил Боб, обернувшись к нам.

– Не знаю, – ответил я. – Кажется, все хорошо.

– Попробуйте пошевелить руками и ногами, – посоветовал мне Боб.

Я попробовал и не почувствовал боли.

– Отлично! – сказал Боб. – Значит, кости целы.

– Да что случилось? – спросил я.

– Ты спрыгнул с поезда, – ответил Маттиа, – и потерял сознание. Видя, что ты не идешь, Боб пошел разыскивать тебя, взял тебя на руки и положил в повозку. Мы подумали, что ты умер, и ужасно испугались.

– А полицейский?

– Он уехал дальше, ведь поезд не остановился.

Теперь я узнал самое главное. Я огляделся вокруг и взглянул на желтую собаку, которая нежно смотрела на меня. Ее глаза были удивительно похожи на глаза Капи.

– А где же Капи? – спросил я.

Но прежде чем Маттиа успел ответить, желтая собака бросилась ко мне и стала лизать мне руки.

– Вот Капи, – сказал Маттиа. – Нам пришлось перекрасить его.

– Зачем? – спросил я, обнимая и лаская Капи.

– Затем… – начал было Маттиа, но Боб остановил его.

– Погоди немного, – сказал он. – Садись на мое место и держи хорошенько лошадь. Нужно сделать из повозки телегу, чтобы ее не узнали.

Парусинный верх повозки держался на обручах. Боб опустил их, снял парусину и сказал, чтобы я и Маттиа легли и закрылись ею. Теперь наш экипаж принял совсем другой вид, и в нем сидело уже не трое, а всего один человек. Если за нами будет погоня, то люди, которые увидят нас, собьют с толку полицию.

– Куда мы едем? – спросил я у Маттиа, когда мы улеглись рядом.

– В Литтлгамптон. Это маленький порт на берегу моря. Там живет брат Боба. У него есть шлюпка, и он часто ездит во Францию и привозит из Нормандии масло и яйца. Если нам удастся спасти тебя – а я уверен, что нам удастся, – то мы будем обязаны этим Бобу. Он все устроил, без него ничего бы не вышло. Боб придумал, как передать тебе записку, добыл лошадь и повозку. И во Францию мы переправимся тоже благодаря ему. Если бы ты вздумал ехать на пароходе, тебя наверняка задержали бы. Видишь, как хорошо иметь друзей!