Глава I
В деревне
Я найденыш. Но до восьми лет думал, что живу, как и все другие дети, с матерью. Если я начинал плакать, ко мне подходила женщина и так нежно обнимала и ласкала меня, что слезы мои тотчас же высыхали.
Когда я ложился спать, эта женщина всегда приходила поцеловать меня, а когда зимняя вьюга залепляла снегом окна нашего домика, она отогревала руками мои ноги и пела песенку, мотив которой и несколько слов я помню до сих пор.
Если я пас нашу корову и начинался дождь, эта женщина прибегала за мной и, прикрыв мне голову и плечи своей шерстяной юбкой, уводила домой. А если я ссорился с кем-нибудь из своих товарищей, я поверял ей свое горе и она всегда находила ласковые слова, которые утешали и успокаивали меня.
Вот по всему этому и по тому, как она смотрела на меня, как говорила со мной, как ласкала меня и как кротко выговаривала мне, я думал, что она моя мать.
Я жил в деревне Шаванон, одной из самых бедных в центральной Франции, потому что земля там очень неплодородна. Возделанных полей мало; огромные пространства заросли мелким кустарником, а за ними тянутся обширные пустоши, на которых не растет ничего, кроме вереска и дрока[1]. Там дует резкий ветер и лишь местами попадаются хилые деревья. Только по берегам рек и в небольших долинах можно увидеть красивые деревья – высокие каштаны и могучие дубы.
В одной из таких долин, на берегу ручейка, впадающего в приток Луары, стоял домик, в котором я провел мое раннее детство.
У нас в доме не было мужчин. Но моя мать не была вдовой – ее муж, каменщик, работал, как почти все здешние крестьяне, в Париже и с тех пор, как я себя помнил, ни разу не приходил домой. Только время от времени он присылал нам весточку с кем-нибудь из своих товарищей, возвращающихся из Парижа.
– Матушка Барберен, ваш муж здоров. Он поручил мне сказать вам, что работа идет хорошо, и просил передать вам деньги. Сосчитайте-ка.
Вот и все. Матушка Барберен была довольна такими вестями. Ее муж здоров, работа идет хорошо, и он получает достаточно денег.
Однажды в ноябре, уже в сумерках, какой-то незнакомый мужчина остановился у нашей калитки. Я был в это время около дома и ломал хворост. Не отворяя калитки и глядя поверх нее, этот человек спросил у меня, тут ли живет матушка Барберен.
Я предложил ему войти. Незнакомец толкнул калитку, заскрипевшую на петлях, и медленно пошел к дому.
Никогда еще я не видел такого перепачканного в грязи человека. Куски грязи, иные уже высохшие, а другие еще мокрые, покрывали его с головы до ног. Было видно, что ему пришлось долго идти по плохим дорогам.
Услышав наши голоса, матушка Барберен выбежала из дома и около двери встретилась с ним.
– Я принес известия из Парижа, – сказал мужчина.
Такие слова слышал я уже много раз, но он произнес их совсем не так, как приходившие из Парижа рабочие, и не прибавил, как они: «Ваш муж здоров, работа идет хорошо».
– Господи! – воскликнула матушка Барберен, сложив руки. – С Жеромом случилась беда!
– Ну да, только не вздумайте заболеть от страха. Ваш муж сильно расшибся – вот вам вся правда, – но он не умер. А калекой, пожалуй, останется. Теперь он в больнице. Наши кровати стояли рядом и, когда я начал собираться домой, он попросил меня зайти по дороге к вам и рассказать вам, в чем дело… Ну, я не могу дольше оставаться, мне нужно пройти еще три мили, а скоро уж ночь.
Матушке Барберен хотелось разузнать о муже поподробнее, и она упросила незнакомца поужинать с нами и переночевать у нас: дороги очень плохи, а в лесу, по слухам, бродят волки. Ему лучше отправиться в путь завтра утром.
Мужчина сел около очага и за ужином рассказал, как все случилось. Подмостки, на которых стоял Барберен, рухнули и чуть не раздавили его до смерти. Но так как оказалось, что ему совсем не следовало взбираться на эти подмостки, то подрядчик отказался заплатить ему за увечье.
– Да, бедняге Барберену не повезло, – сказал наш гость. – Кто-нибудь похитрее сумел бы воспользоваться таким случаем и наверняка получал бы постоянный доход, но ваш муж не получит ничего. Впрочем, я советовал ему начать дело и требовать вознаграждения.
– Но ведь судиться стоит очень дорого.
– А если он выиграет дело?
Матушке Барберен хотелось съездить в Париж, но дорога была дальняя и обошлась бы дорого. Она не знала, на что решиться, когда от ее мужа пришло письмо.
Он писал, чтобы она не ездила в Париж, а прислала ему денег на ведение дела с подрядчиком, на которого он подал жалобу.
Проходили дни, недели, а матушка Барберен все получала письма с требованием денег. Наконец, в последнем письме муж ее писал, что если денег больше нет, то нужно продать корову.
Только в крестьянских семьях знают, как много значит корова и как тяжело продавать ее. Крестьянин может быть очень беден, у него может быть большая семья, но он знает, что его жена и дети будут сыты, если у него есть корова. А пасти ее сможет даже ребенок в таких местах, где трава не принадлежит никому.
