В гостиной тихо звучал вальс Шопена.
— Есть такая партия, — сказал Саша компаньону. — И отличная задача и смысля.
Они уже заканчивали разговор, когда Надя неожиданно перестала играть и пошла сначала в туалет, а потом в ванную. По соседству с кухней. И случайно услышала самый хвост спора. Собственно, о лекарствах они уже столковались, но в конце Саша пожаловался другу на нового охранника, которого месяц назад нанимал на работу Саня. В его ведении были все кадровые вопросы.
— Он ротозей, этот твой узкопленочный! — вещал Саша. (Новый охранник был башкиром.) — Ты обрати внимание! Нам такие лопоухие ни к чему. Сегодня три раза со мной поздоровался, рассеянный. Я ему говорю: «Да мы же виделись!» А он: «Ой, извините, Александр Владимирович! Просто народу много шастает мимо, вот и забываешь, кого видел, а кого нет!» Ну, я ему и заявил, этому беспамятному: «Вы меня с народом, пожалуйста, не смешивайте! Это мне ни к чему!»
Дверь резко распахнулась. На пороге стояла Надя. Увидев ее, Саня испугался и втянул голову в плечи. Он никогда еще не видел ее такой. Даже Сашка и тот немного побледнел.
— А с чем тебя можно смешивать, любезный братец? — спросила Надя. — С дерьмом разрешается? Или с ядерными отходами?
Саня в жизни не слыхал от нее таких слов и выражений. Хоть бы не услышал Олег… Но Надя не стремилась говорить тихо.
— У тебя, стало быть, другая ментальность? Иной разряд? Ты куда наметился? Прямиком в высшие эшелоны?! Российская новая элита, торгующая ядом и отравой для людей?!
— Сестрица, — Саша попытался перевести все в шутку, — а ты ведь с детства выступала за мир во всем мире! Помнишь?
— Чтобы он наступил на самом деле, нужно уничтожить таких, как ты! — отчеканила Надя.
— Да? Сурово! — злобно прищурился Саша. — А как тогда насчет твоего мужа? Тоже долой?! Вот он сидит скукоженный, весь прямо перекорежился от страха!
Надя секунду с ненавистью глядела брату прямо в глаза.
— Он слишком легко подчиняется! Это правда! И всю жизнь топает у тебя на поводу, чем ты внаглую пользуешься! Он ведомый, а ты ведущий! И ты способен завести кого угодно и куда угодно! Лишь бы в этом походе увеличить свой счет в банке на полмиллиона баксов! В каких государствах у тебя сейчас открыты счета, дорогой братец?
— Замолчи, дура! — крикнул Саша, вставая. — У тебя всегда были идиотские представления о жизни! С такими долго не живут! Ни в одной стране мира!
Саня подумал, что Гребениченко сейчас способен ударить Надю, и тоже медленно поднялся.
— Ты подвластен только своей Катерине и доллару! Больше для тебя ничего не существует! Надежный переходник к капитализму! Кавалер ордена свиньи! — продолжала Надя. — А Саню оставь в покое!.. Если не прекратишь над ним издеваться, верный друг и товарищ…
— То что? — презрительно усмехнулся Саша. — Наймешь киллера? А издеваться, в твоем извращенном понимании, видимо, означает давать возможность заработать неслабые бабки? Так? Ты окончательно обалдела, сестрица!
— Братец, — Надя резко изменила тон, — разве ты не понял, что несчастье с Таней — не случайность? Нам еще повезло, что она осталась жива…
— Конечно, не случайность, — не сдавался и продолжал ерничать Саша. — Так просто бомбы никому в машины не подкладывают!
— Я не об этом… — прошептала Надя. — Ты действительно не понимаешь или прикидываешься? Ведь дальше будет еще хуже и страшнее…
— В общем, так, — Саша повернулся к Сане, — ты, Надежда, свое сокровище, то бишь драгоценного мужа, забирай от меня навсегда! Мое дело — не обязаловка! И я с такими подарками работать больше не желаю! Пусть пашет в какой-нибудь вонючей конторе за пять тысяч рублей в месяц! И дальше ваши проблемы решайте без меня! Обойдетесь, чистенькие! Кто боится замарать ручки, тот будет прозябать в конуре! Не вопрос! У некоторых ахиллесова пята от рождения находится под шляпой! А ты, собственно, чего в рот воды набрал? У тебя вообще есть собственный голос? Подай, если так!..
Саня хмуро молчал. Надя впервые в их жизни вмешалась, и сразу очень резко, в его, а точнее, в их общее существование, которое он пытался обустроить. И обустроил. Но какой ценой?.. Саня долго пробовал обманывать самого себя, оправдывая свои действия искренней заботой о семье… Не проходил у него этот номер. И давненько уже не проходил. Надя просто высказала их общее наболевшее мнение.
Саша резко накинул куртку и изо всей силы шарахнул входной дверью.
— Ладно, пропадайте без меня! Сдохнуть с голоду никому и нигде не возбраняется! Но путь назад вам заказан!
— Вот и хорошо! Давно пора, — невозмутимо произнес позади Нади неслышно появившийся Олег. Он уродился весь в мать, такой же штилевой и бесшумный. — Я все ждал, когда, наконец, кончится это безобразие, и дождался! Ты, папа, давно обещал нам собраться с мыслями, и, наконец, это собрание с маминой помощью состоялось. А по дядьке давно тюрьма плачет! Только никак пока не доплачется!
Саня и Надя вместе улыбнулись, потом переглянулись и громко засмеялись.
— Здорово! — с удовольствием отметил сын. — Вы даже смеяться начали! Знаете, как давно я не слышал вашего смеха? Кроме того, тебе, папа, давно пора снизить вес, убрать живот и вернуть талию на свое законное место.
Саня хотел возмутиться, но передумал.
— Надя… — неуверенно начал он, — я могу попробовать торговать стройматериалами… Мне давно отец предлагает помочь. Он может устроить это дело… Мы не пропадем…
— Тор-го-вать? — задумчиво повторила Надя. — Если ты еще раз когда-нибудь произнесешь при мне этот глагол… — она на мгновение задумалась, — я натравлю на тебя наш белый рояль! И он наедет на тебя на колесиках!
Олег хихикнул.
— А как же… — несмело попытался развить терзающую его мысль Саня.
— Как мы будем жить? А как все люди живут! Без «мерседесов» и счетов в швейцарских банках! Без саун и косметических салонов! Без ресторанов и трехсотметровых квартир! По-моему, так куда лучше! Как все, а не как избранные, которых запрещено смешивать с народом!
Саня вздохнул. Отказаться от всей этой навороченной ерунды он мог запросто — никогда не страдал по роскоши и не мучился из-за отсутствия в его квартире джакузи. Но он казнился сейчас основной мыслью каждого обычного мужчины, цель и задача которого — обеспечить нормальное бытие семьи. И сделать его далеко не нищенским. Только Саша давил на приятеля тяжкой гранитной глыбой, порой напоминавшей кладбищенскую плиту. И сбросить с себя эту тяжесть, избавиться от невыносимого груза…
Саня давно стал плохо спать. Он потихоньку изводился отчаянием. Особенно после того, как ушлый Гребениченко впарил аптекам изготовленные вполне легально недоброкачественные лекарства. Срок годности лекарства исчисляется с момента запуска его в производство. При этом нигде не отмечается и никем не контролируется, соблюден ли срок годности сырья, из которого препарат изготовлен. За последние десять лет из Китая тоннами вывозили сырье, произведенное примерно лет тридцать назад… И изготавливали из него лекарства, отлично расходящиеся по аптекам страны.
