Аня. – Неужели это жители Татрара виноваты в том, что творится в мире?
Постепенно людей становилось меньше, а потом и вовсе остался лишь один – худой мужчина, который ухаживал за гигантской черепахой и кормил её. Вида не раз пыталась вырваться, но засыпала, убаюканная песней своего надсмотрщика. Потом рядом с ним появился паренёк, чем-то похожий на Ватара. Мужчина учил его обращению с Сердцем мира, её повадкам. Юноша рос и всё больше походил на… Секхама. Аня вскрикнула от неприятной догадки. Пару раз молодой человек показался с девушкой, но чаще он был один и спорил с учителем. А однажды – девочка ощутила резкий всплеск чужого страха – Секхам столкнул своего учителя в пропасть, став единоличным смотрителем и охранником Сердца мира.
Снова темнота. Падая, Аня почувствовала страх Виды. Страх и боль. Сердце мира пытались заставить отдать всю магию. И способы у Секхама были, мягко говоря, неприятные. Он даже пытался растворить тело огромной черепахи какой-то дрянью. Аня видела глазами Виды, как её мучитель становился всё более безумным и одержимым.
А тем временем на поверхности иссыхали моря. Девочка видела, как уходила вода, как трескалась сухая земля, как видайи искали пути к своей прародительнице. Блуждая во тьме, дети Виды дичали, теряя остатки разума, пока Секхам не поймал в свой садок и тех, кто выжил и нашёл путь в подземных реках. Огонёк разума светился лишь в одной из них – той, которая сейчас металась в закрытом искусственном озерце.
Вида устала. Аня чувствовала её боль и тоску: она хотела оставить силу Сердца своим потомкам и уйти. Но одичавшие видайи не подходили. Вида их отторгала.
– Ты хочешь передать силу Инине? – поняла Аня.
В ответ песня зазвучала так мощно, что она очнулась.
15
Развязанные узелки
Прямо перед Аней под грудой камней слабо шевелил ногой механический паук.
– Ну вы и наглые! – возмутился рядом знакомый женский голос.
– Вера? – Аня повернула почему-то очень болевшую голову к Привратнице.
Виктор неподалёку тоже расправлялся с ещё одной тварью.
– А ты кого ждала? Микки-Мауса? – съязвила та, протягивая руку, чтобы помочь подняться. – Вас на пару часов оставить нельзя – уже травмы! Чую, Серафима нам головы откусит.
– А я, кажется, вашего… попаданца нашла, – слабо улыбнулась Аня.
– Жив? – сразу посерьёзнела Вера.
– Угу… Только он на крышу полез, когда… вот это началось. Ой… надо помочь ребятам! И видайю выпустить! Поможете? – Аня умоляюще уставилась на Веру.
– Ну, вы-то нам не слишком помогли, когда оставили наедине с очень недовольными татрарцами. Они, кстати, уже были бы здесь, если бы я не обвалила проход.
– Простите. – Ане было неловко, но её ждали друзья. – Тогда мне нужно идти!
– Да погоди ты! Мы не сердимся, Витя – так точно.
– Так вы поможете?
– А куда деваться? Ви-и-ить!
Виктор уже и сам подходил. Аня обернулась, пытаясь увидеть друзей, но устроенный Верой обвал скрыл их. Привратник с ходу взял Аню за руку. Не успела девочка испугаться, как он улыбнулся и достал из кармана стеклянный осколок:
– Пора тебе домой. Хватит этих опасностей.
– Нет, погодите!
Резкий страх.
Темнота.
В лицо полетел песок. Аня чихнула и попыталась закрыться рукой.
– Лета! Осторожнее!
Но вокруг стояла холодная тишина. Привычно пахло бензином и сдобой с корицей. Неприятное подозрение заворочалось где-то под солнечным сплетением. Аня открыла глаза.
Знакомая до каждой трещинки в асфальте, улица Заводская была пустынна, как ранним утром в воскресенье. Тёмные окна домов уже не светились, но по земле ещё стелились прядки рассветного тумана. Небо заволокло светло-серыми тучами. Только что-то в этой улице неуловимо отличалось от той, которую знала Аня. Она огляделась: ни дворников, ни ранних или запоздалых автомобилистов. Не было даже котов, голубей и ворон. Зато дома, если смотреть на них скосив глаза, странно двоились.
Аня вздрогнула.
Она как будто одновременно была дома – и не была. Некстати вспомнился давнишний сон, после которого на Перекрёсток попала Вит. Теперь Аня не сомневалась, что одна его часть точно не была сном.
«А что, если…»
Она закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на нити, связавшей её с Видой. Ладони ощутили тонкое тепло. Вот она! Никуда не пропала! Значит, вернуться ещё можно! Открыв глаза, Аня увидела золотистую ниточку, протянувшуюся от неё к подъезду. Подъезду, где живёт семейство Святых.
– Надо же…
Хотя, пожалуй, это правильно. Аня по привычке нашарила в кармане ключи от квартиры. Их не могло там быть, потому что ещё в Строжнах они остались в кармане дорожной сумки, но теперь как по волшебству оказались в положенном месте.
Старенькая дверь подъезда скрипнула несмазанными петлями. Полуоторванные объявления призывали продать квартиру русской семье с ребёнком, посетить курсы английского языка и поменять окна непременно в компании «Восход».
Обшарпанные стены высказывались более грубо и неоднозначно. Обычно это раздражало, но сейчас почему-то вызвало тёплое умиление, как от забавных детских проделок. Гремящая полутёмная коробка лифта исправно доставила Аню на нужный этаж.
Перед дверью она остановилась. А если там есть кто-то из родителей? Или бабушка? Что им сказать? Они с Егором же сейчас должны быть в Строжнах. Ладони мгновенно вспотели. Но золотая нить уходила прямо в квартиру через тёмное полотно двери.
– Н-ну ладно… может, они ещё спят…
Стараясь как можно тише поворачивать ключ в замочной скважине, Аня надеялась, что щелчки не слишком слышны в квартире. Наконец дверь открылась. В коридоре было темно. В комнатах и на кухне тоже не горел свет. Пахло тёплым заспанным домом и немного выпечкой – видимо, бабушка вечером пекла пирожки. Рот мгновенно наполнился слюной, а желудок напомнил, что, кроме сушёного фрукта, в нём росинки маковой не было. Но золотая нить уходила в зеркало, висящее в прихожей, а проснуться в квартире могли в любую минуту. Если, конечно, это её квартира. Аня всё ещё ловила краем глаза лёгкую подрагивающую двойственность предметов.
В зеркале отражалась растрёпанная сероглазая девчонка лет четырнадцати. Худая и осунувшаяся. В грязных и местами порванных джинсах и чуть более свежем цветастом пончо из Татрара. Только тёмно-серые глаза под выгоревшими ресницами смотрели решительно и нравились хозяйке.
Мелькнуло нестерпимое желание всё бросить, пойти помыться в настоящей ванне под горячим душем, потом заглянуть на кухню и, до отвала наевшись пирожков, найти в комнате чистые вещи и переодеться.
Но тут Аня вспомнила, что в подземном мире Ватар один защищает раненую Моату и полуобморочную Лету, а разбойница Атааль сражается с Радом, который наверняка раза в два сильнее сестры. И никто не замедляет там время.
