или горшечный промысел. Лепил и обжигал кустарь кринки да немудрящие горшки: не боги горшки обжигают, а значит, и не они их лепят.
Впрочем, почему же горшок такой уж немудрящий? Он-то как раз и является идеальной посудой для готовки на открытом огне, на поду русской печи. Попробуйте поставить в огонь или снять с него современную, пусть и эмалированную кастрюлю. Враз руки обгорят. К тому же под широким дном кастрюли огня нет, пламя охватывает только бока, вертикальные стенки. А у горшка донце узкое, а тулово широко расходится в стороны – вверх, а затем снова сужается к венчику. Пламя охватывает горшок не только с боков, но и снизу, поверхность нагревания резко увеличивается. В то же время сравнительно узкая горловина уменьшает возможность попадания в варево угольков и сажи, да и площадь кипящей воды сокращается: не так быстро варево выкипает. А ставить горшок в огонь и снимать с него очень просто: для этого у хозяйки есть ухват, или рогач. Узкое донце горшка проходит между закругленными рогами ухвата, а заплечики тулова плотно садятся на приподнятый ухват. А если посудина очень тяжелая, хозяйка не вынимала, а «выкатывала» ее на ухвате: под длинный деревянный держак рогача подкладывала круглую скалку и, нажимая на конец держака, как на рычаг, катила на ней груз по шестку печи, широкой площадке перед устьем, за которым пылал огонь. Для тяжелых корчаг, в которых «золилось» (кипятилось) белье, варилось пиво, делали даже ухваты с маленькими колесиками на оси. Конфигурация горшка и ухвата такова, что одним ухватом можно работать с несколькими горшками разного размера, так что у печи довольно было двух-трех ухватов, чтобы ставить в огонь и маленький горшочек для детской кашки, и огромные корчаги с кипятящимся бельем.
В толстом пористом горшке и каша хорошо упревала, и варево долго сохраняло высокую температуру. А в «прогрессивной» алюминиевой кастрюле рассыпчатую кашу сварить – сам упаришься раньше, а сварил – тут же она и остыла.
И еще одним был удобен горшок. Допустим, приехал вечером мужик из лесу, намерзся, наработался – в самый раз горячих щец похлебать. Да не растапливать же для этого всю печь, чтобы щей подогреть. Разложит тогда хозяйка небольшой огонь из лучинок прямо на шестке, поставит над ним таган – железное кольцо на трех ножках, опустит в таган узкое донце горшка так, что округлым туловом он сядет на таган – и дело с концом. Так что простой деревенский горшок – штука не простая, его форма отработана многими веками, и линии его ничем не хуже, чем у античной амфоры, служащей у нас как бы эталоном изящества. И недаром, когда в ход пошел металл, чугунки на заводах стали отливать точно по форме горшка.
А вытянул горшок обыкновенный мужик, деревенский гончар, заскорузлыми от рогалей сохи да окосья руками вытянул.
Не только горшки разных размеров делали русские гончары. Например, мало кто знает о затейливых двойнятах – двух небольших горшках, соединенных вместе изогнутой ручкой. Нальет хозяйка в один горшок щей, в другой наложит каши, накроет их глиняными же крышками, и отправит мальчонку либо девочку в поле или на покос хозяину обед отнести. Делались и похожие на горшок, только с двумя носиками, рукомои, умывальники. На венчике его – два ушка, за которые рукомой подвешивают на веревочках в углу избы. Покачнул рукомой – вода слилась на руки, а рукомой обратно качнулся, и вода больше не льется. Делали гончары и маленькие кубышки с округлым туловом и узеньким длинным горлышком. Те самые, в которых лишние деньжонки зарывали в подпол: монеты легко проскальзывали в горлышко. Банков ведь да сберегательных касс в деревне не водилось. Делали и огромные, на два-три ведра корчаги, в которых в печи варили пиво и золили, кипятили с золой белье да держали возле печи дневной запас воды. Даже сковороды делали – латки с широким дном и высокими, почти вертикальными бортиками и с глиняными же крышками. В них в печи запекали пшенники да лапшенники, рыбу и картошку, политую куриным яйцом, жарили и парили мясо. А доставали латки из огня железным сковородником с затейливо раздвоенными и изогнутыми губками. Поэтому в России, если обиженный ребенок губы надует, говорили: «Ну, губы сковородником!» Но наряду с горшками в огромном количестве выделывали гончары чашки и кринки. Чашки глиняные – они и есть чашки: довольно глубокие, с развалистыми бортиками, в самый раз доброму мужику щей или каши поесть. Это сейчас мы только поклевываем из неглубоких тарелок: как поработаешь, так и полопаешь. Чашки накрывались глиняными крышками, которые можно было использовать под кашу или жаркое, как тарелку. Глиняные горшки и чашки еще и сейчас, поискав, можно купить на рынке и даже в хозяйственном магазине. А вот кринку, она же горлач, или кубан, сейчас днем с огнем в России не найдешь. А жаль. Посудина эта под молоко, квас или еще какой жидкий продукт имела тулово точно как у горшка, но вместо низкого венчика у нее было довольно высокое, расширявшееся кверху горло. Из горлача удобно было разливать жидкость по кружкам: не прольется. Кстати, делали гончары и глиняные кружки с ручкой.
А еще русские гончары в огромном количестве выделывали огромные кубы с крышками и отводной трубкой в донце для сидки дегтя и курения смолы. Этим промыслом в лесных губерниях занимались целые волости: ведь в работе кубы часто бились. В Вологодской губернии крестьяне Маныловской волости Кадниковского уезда специализировались на производстве таких кубов. В деревнях Худяковской и Раменьи в конце 60‑х – начале 70‑х годов XIX века производилось до 2500 кубов в год; продавались они по 40–70 копеек серебром, и в год в этих деревнях прибыль составляла более 1300 рублей серебром.
Горшки да кринки вытягивали на гончарном круге. Это довольно большой и толстый деревянный круг, собранный из досок или даже отрезанный от толстого ствола дерева. Простенькие круги утверждались на короткой вертикальной оси в толстой плахе, лежавшей просто на полу избы или на скамье. Гончар кидал на круг, в его центр, шмат глины, одной рукой круг вращал, а пальцами другой вытягивал вверх стенки посудины. А когда изделие готово, его, вращая круг, подрезали с круга длинным деревянным ножом или даже суровой ниткой. Но такой круг не очень удобен: одна рука только работает с глиной, и вращение неравномерное. Были круги посложнее и поудобнее. Через отверстие в сиденье скамьи пропускали ось, на которой сидел круг. Нижним концом ось упиралась в толстую доску с гнездом, проходившую через проножки скамьи над самым полом. На нижнем конце оси тоже сидел деревянный круг. Поставив на него ноги,
