арендатор собирал урожай и, утаив значительную часть, отдавал половину оставшегося владельцам земли. Но чаще случалось, что почва пересыхала и урожая вообще не было. Арендатор вскоре разорился и отказался от их земли.
На другом участке оборотистый арендатор разводил табак, получая неплохой доход. Но когда-то отец Шрихари сдал ему землю на льготных условиях, всего за пятнадцать рупий в год. Срок договора истек уже после смерти отца, и мать попыталась выговорить себе более выгодные условия, но арендатор не уступал. В конце концов матери пришлось продать землю, и на эти деньги они какое-то время жили.
Шрихари продолжал учиться в школе, уходил утром и возвращался вечером. После смерти мужа и отъезда дочери в дом свекра мать очень привязалась к сыну. Дочь жила в доме свекра уже целый год, но ее не отпускали погостить к матери. Мать поехала сама навестить ее и была встречена очень неприветливо зятем и его отцом. А посмотрев на жизнь дочери, она совсем пришла в отчаяние. С раннего утра до полуночи молодая женщина выполняла самую тяжелую работу. «Девочка моя была как цветок жасмина, а теперь высохла и почернела, как уголь, — горевала мать. — И все потому, что бедной невестой в семью вошла, без приданого взяли…»
Вернувшись от дочери, мать всю свою нежность изливала на Шрихари. Каждый вечер она сидела на пороге, поджидая сына из школы. Подогревала ему воду для умывания, кормила рисом, укладывала рядом с собой. Перед сном мальчик весело рассказывал ей про свою школьную жизнь — про игры, отметки, товарищей и учителей. Каждый день мать умоляла Шрихари быть осторожным, боясь, как бы он не попал в городе под машину.
Шрихари тоже относился к матери с большой нежностью, но случилось так, что он доставил ей глубокое огорчение. Когда в школе прошли экзамены, Шрихари с одноклассником «Колобком» отправился в город, чтобы узнать о результатах. Имя «Колобка» значилось в списках тех, кто сдал экзамены за четвертый класс; имени Шрихари не было. Сердце Шрихари замерло от неожиданного удара. Как он скажет матери? Он быстро ушел из школы, не слушая бежавшего за ним «Колобка», который кричал: «Погоди же! Дождемся остальных ребят, вместе пойдем!» Потом «Колобок» отстал и вернулся к школе. Шрихари продолжал идти, сам не зная куда. Он пересек рельсы прямо перед проходящим поездом; в голове у него словно помутилось от страха и голода. Остальные ребята, вернувшись домой, рассказали о провале Шрихари на экзаменах. Мать обезумела от тревоги; Вирая отправился разыскивать мальчика и часов в одиннадцать вечера нашел его спящим на платформе небольшой железнодорожной станции. Он с трудом привел его домой, на другой день у Шрихари началась лихорадка.
После этого Шрихари не захотел больше учиться в школе. Уговоры матери и Вираи не сломили его ребяческого упрямства. Шрихари не мог себя заставить пойти снова в четвертый класс, долбить то же самое, в то время как его бывшие одноклассники пойдут в школу с новыми учебниками, будут изучать новые предметы, у новых учителей.
Бросив школу, Шрихари стал молчаливым, серьезным. Он сторонился школьников, подолгу в одиночестве бродил по окрестностям деревни. Особенно полюбилось ему одно место с густыми зарослями бамбука около рощицы орешника кешью. Здесь была чудесная тень и тишина, нарушаемая только звоном цикад и шумом ветра в ветвях деревьев. Еще больше полюбил он берег моря. Море и белые песчаные дюны были всего в двух милях от деревни. Ночью шум моря доносился до деревни. Темная синева моря, сливающаяся на горизонте с синевой неба, волны с кружевом пены, позолоченной лучами медленно опускающегося в море солнца, белые чайки над волнами, свежий морской ветер… Все это было невероятно красиво. Человеку, сидящему на берегу и созерцающему картину этого величественного моря, в свисте ветра и шуме волн слышатся удивительные истории о неведомых странах, лежащих за морями; в его мозгу рождаются странные, причудливые мысли.
Шрихари Рао нередко с утра приходил на песчаный берег и оставался там до вечера, читая или глядя на море. Иногда он отправлялся к пруду, где раньше играл вместе с товарищами. Однажды вечером он сидел на берегу пруда, бросая в воду камешки. Солнце катилось вниз, как раскаленный докрасна камень. В ветвях большого баньяна щебетали птицы. Вдруг задул холодный ветер. Сквозь свист ветра Шрихари услышал чей-то голос. Он оглянулся. «Где дом каранама[61]»? — спрашивал его мужчина средних лет. Рядом с ним стояла молоденькая девушка; она выразительно поглядела на Шрихари, как будто торопя его с ответом.
Шрихари объяснил им, как пройти, и, когда они скрылись из виду, встал и побрел домой. Ему казалось, что черные глаза девушки плывут перед ним. Он никогда не видел такой красавицы. В лучах заходящего солнца ее стройная фигурка казалась золотой статуэткой. Он вспомнил ее взгляд, брошенный на него. В глазах ее сияла радость жизни; они были чисты, как озера с прозрачной водой, ясны, как безоблачное небо. На следующее утро во время завтрака мать, как обычно, рассказывала Шрихари деревенские новости. Она упомянула о том, что в дом каранама приехали гости. Шрихари, до сих пор слушавший невнимательно, насторожился. Оказывается, у каранама был младший брат, вдовец. Жена его давно умерла, оставив мужу дочь. Девочку назвали Вайдехи. Сейчас ей четырнадцать лет. Отец ее неожиданно умер. Вчера какой-то родственник привез ее к дяде, каранаму. «Наверное, это им я вчера показал дорогу к дому каранама», — сказал Шрихари взволнованно.
Через несколько дней Шрихари сидел на берегу моря и смотрел на закат солнца. Он думал о Вайдехи. Какое красивое имя… Похоже на свист ветра… На шум волн… Потом он вспомнил ее огромные сияющие глаза. Как она стояла в лучах заходящего солнца — девушка с золотистой кожей… Тонкими пальцами откидывала со лба локоны, спутанные легким ветерком… Влюбился он в нее, что ли? Наверное… До сих пор он не обращал внимания на девушек, а теперь мог без конца думать о Вайдехи, мечтать о том, чтобы снова увидеть ее… Он не замечал, как проходило время. Волна зашуршала по песку у его ног, на воде засиял серебряный блеск лунного света. Когда же зашло солнце? Сколько времени он просидел здесь? Мать, наверное, беспокоится — поздно уже, а он ушел в полдень. Шрихари вскочил и за полчаса дошел до деревни. Улицы уже
