его Бэру. Тот его взял, прочитал молча с округлившимися от удивления глазами, затем вслух спросил недоуменно:
— «Подарок от Алика два дырявых тазика»? Что это за корявые вирши, будто недоучившийся гимназист написал?
— Хм, вы это, Владимир Иосифович, не вздумайте так поэтические дарования принца Генриха осудить. Это его императорское высочество знание русского языка проявляет, и так адмирала Альфреда Тирпица соизволил в шутку назвать. А два «тазика» это порядочного размера транспорты, что вчера затонули в Суэцком канале. Такое бывает — то ли в берег уткнулись, либо по нерадивости кингстоны открыли, а может, снаряды в трюме перевозили, они и детонировали — раз в стихах дыры упомянули.
— Какие чудесные вирши, — задумчиво пробормотал Бэр, аккуратно складывая листок. — Тогда действительно непонятно, ведь через канал теперь на месяц дорога перекрыта будет.
— Вот и я голову ломаю, с чего бы это…
Рожественский не договорил, как в дверь салона бережно постучали и флаг-офицер негромко доложил:
— Командующий Средиземноморским флотом адмирал Эдмунд Поэ просит ваше высокопревосходительство уделить ему время для немедленной встречи, желательно для него на берегу вечером…
Адмиралы сидели на обычных скамьях за обшарпанным столом в рыбацком домике — в темноте серебрилось Эгейское море. И беседовали вполне откровенно на этой «тайной» встрече.
— Надо же, впервые Первый лорд Адмиралтейства не отставной адмирал, штатский политик, к тому же лейтенантом по кавалерии в запасе числится. Но сколько у него самонадеянной дури!
Рожественский был несказанно удивлен — теперь он знал, кто отдал приказ о проведении «демонстрации». А еще одна такая же акция на Дальнем Востоке превратилась в самое натуральное сражение между объединенными русско-германской и англо-японской эскадрами, причем с огромными потерями — о деталях хмурый ирландец не знал, хотя охотно сказал, что стреляли практическими снарядами как здесь, так и в Пирее. А на все отдал приказ потомок герцогов Мальборо, Уинстон Черчилль, который в прошлом году был еще министром внутренних дел. И на флоте его невзлюбили, и это еще мягко сказано — никто из адмиралов не ожидал, что самый значимый пост в Адмиралтействе займет такой молодой выдвиженец из парламента.
— Вот смотрите, Эдмунд — греческий король женат на тетке императора Николая, а его сестра вообще мать нашего самодержца. Но это не объясняет всех династических связей — его дочери покойная Александра и Мария супруги великих князей Павла Александровича и Георгия Михайловича, а сын Николай женился на великой княжне Елене Владимировне. У наследника престола Константина супруга София родная сестра кайзера Вильгельма. И это только первое, что я вспомнил. Это же прямое оскорбление двух императоров, что имеют по миллионной армии. Зачем⁈
— Сам не понимаю — наш посол в Греции в ужасе от выходки покойного адмирала Милна, что направлен мне на смену Черчиллем. У меня не было приказа атаковать Мудрос, а лишь продемонстрировать флаг. Зачем он это сделал, не понимаю, а у погибшего уже не спросишь, даже в спиритическом сеансе у лучших медиумов.
Ирландец нашел силы пошутить, хотя двум адмиралам было сейчас не до шуток. Ясно, что кто-то решил сорвать закулисные переговоры и инициировать уже в собственных интересах войну. Но кто это мог быть, Зиновий Петрович даже не догадывался, он обычный моряк, а не прожженный интриган из дипломатов. Наверное, у англичан много своих влиятельных «витте», раз они могут отдавать подобные приказы своим людям.
— Адмирал, я говорю вам как моряк моряку — войну между Англией с одной стороны, и Германией и Россией с другой, кто-то провоцирует. Вот только ваша страна поддержку от Франции не получит, хотя имеет с ней соглашение о военном союзе. Париж не будет воевать, так как против него выступит многомиллионная германская армия, и царь тоже отправит на западный фронт полсотни дивизий. Потому достигнуто тайное соглашение…
— Нам это известно, что французы переметнулись на вашу сторону. Потому я удивлен безумством Милна и непонятным началом войны на Дальнем Востоке. Если вы напали бы на нас — это одно, уже бы сражались, как велит долг, но тут премьер-министр не в курсе того, что происходит.
— Давайте поступим так, адмирал — я немедленно на эсминце отбываю в Константинополь, и доложу его императорскому величеству о нашем разговоре. О том, что случилось здесь днем, государь знает из моей радиограммы, но ему неведомо, что все произошедшее было осуществлено без прямых на то указаний вашего монарха…
Английские дредноуты имели самое мощное вооружение, способное уничтожить любого врага — приоритет всегда уделялся именно артиллерии. Но плата порой оказывалась ужасной — некоторое снижение живучести. Линкору «Одейшис» хватило взрыва одной мины в самом начале войны, и после короткой агонии огромный корабль затонул, буквально на «пороге» собственной базы…
Глава 41
— Никогда бы не подумал, что эти утлые ныряющие челны могут добиться такого успеха! Теперь придется пересмотреть все взгляды на старости лет, и если заняться их строительством, то с доминированием английского флота на море будет покончено раз и навсегда.
Степан Осипович прошелся по адмиральскому салону — «Цесаревич» наскоро отремонтировали, не такие и большие повреждения он получил в бою с «канопусами», раньше бывало намного хуже, схватки были куда ожесточеннее. Сейчас полностью боеготовой являлась только 3-я дивизия вице-адмирала Щенсновича — «Ретвизан» и три «виттельсбаха», ставшие «Петропавловском», «Севастополем» и «Сисоем Великим». А вот 1-я дивизия из четырех оставшихся в строю «бородинцев» еще ремонтировалась в Дальнем. Но через три недели броненосцы прибудут в Циндао, где собралась объединенная русско-германская эскадра под его командованием. Так что будет в наличие девять русских броненосцев, вполне достаточно, чтобы выйти в море и там сражаться. Ведь еще имеется германская эскадра из пяти «брауншвейгов», прекрасно проявившая себя в бою с британскими «дунканами». Так что четырнадцать броненосцев вполне серьезная сила, чтобы снова устроить генеральное сражение с объединенным англо-японским флотом.
А вот противник оказался в куда худшем положении после генерального сражения. Ночью эсминцам удалось торпедировать и утопить один из «формидейблов», причем с японским экипажем, что несказанно обрадовало. Сам Степан Осипович был доволен — ведь на отходе у русских был торпедирован лишь крейсер «Олег», с которого сняли команду
