мотивов, твердо говорю я себе. Я хочу, чтобы она была рядом, потому что хочу защитить ее, а не потому, что хочу видеть ее в своей постели. Между нами ничего не будет. — Если понадобится, я поставлю между нами стену из подушек, чтобы тебе было удобно, — обещаю я ей, смягчая тон в надежде, что это ее убедит. — Но я думаю, тебе так будет спокойнее. И по крайней мере, если ты проснешься и заплачешь, я смогу утешить тебя, не уходя так далеко.
Это немного несерьезно, я играю на ее чувстве вины за то, что она разбудила меня. Я знаю это, но я хочу убедить ее, что это хорошая идея. Я действительно думаю, что это ей поможет. И я могу контролировать свои мысли. Я делал это каждый раз, когда возникало желание прикоснуться к ней или не дать ей увидеть мое желание, и я смогу сделать это снова, даже если она будет рядом со мной. Я уверен в этом.
Белла тяжело сглатывает, и я вижу неуверенность на ее лице. Но я не отступаю, и она наконец кивает, то ли потому, что согласна с тем, что это хорошая идея, то ли потому, что не способна спорить, я не уверен. Но как бы проблематично это ни было, я рад в любом случае, потому что это означает, что она согласна, и я хотя бы чувствую уверенность в своем плане.
Я чувствую себя менее уверенно, когда мы оказываемся в моей комнате. Белла смотрит на большую кровать, ее ланьи глаза становятся широкими и испуганными, и я наполовину думаю, что она собирается выбежать из комнаты.
— Я не собираюсь тебя кусать, — мягко говорю я ей. — Ты можешь спать так далеко от меня, как захочешь. Тебе нечего бояться. Я просто хочу помочь тебе, Белла.
Она кивает, переводя дыхание, и идет к кровати. Быстро откинув одеяло, она проскальзывает под него и натягивает его до плеч, а я иду к ней с другой стороны.
— Ты можешь спать рядом со мной, если хочешь, — предлагаю я, прежде чем подумать об этом. — Если кто-то будет обнимать тебя, это поможет…
Это худшая идея, которая когда-либо приходила мне в голову, — порицаю я себя, испытывая облегчение, когда она качает головой, потому что я был идиотом, предлагая это. Последнее, что мне нужно, это ее тонкое, легкое тело, прижатое к моему, теплое и мягкое, искушающее меня всем, что она может предложить, и всем, чего у меня так давно не было.
— Мне не нравится, когда ко мне прикасаются, — тихо говорит она, слегка поворачиваясь ко мне лицом, когда я опускаюсь на кровать. — Не после… я просто не могу этого выносить. Даже легкое прикосновение и у меня мурашки по коже, и меня начинает тошнит. Я не могу этого сделать.
— Тогда тебе и не нужно, — быстро успокаиваю я ее и вижу, как она немного расслабляется. — Просто постарайся уснуть, Белла. И если ты снова проснешься, я буду рядом.
— Я, наверное, разбужу тебя еще больше, вот так, — виновато шепчет она. — Не то, чтобы я каждый раз просыпалась с криком, хотя, наверное, так и есть. Но я часто ворочаюсь, особенно без таблеток, и плохо сплю. Я буду мешать тебе.
— Я довольно крепко сплю, — обещаю я ей. — Но в любом случае это нормально. И я думаю, что так тебе будет лучше спать. — Я колеблюсь. — Ты ведь никогда раньше не спала рядом с кем-то?
— С Кларой, когда она оставалась у нас ночевать, иногда. Ей всегда отводили одну из гостевых комнат, но было веселее оставаться допоздна в моей комнате, пока мы обе не отключались, потому что очень уставали. Но никогда… — Она замешкалась, но я знаю, что будет дальше. — Никогда рядом с мужчиной.
После этого Белла закрывает глаза, самое неудачное предложение, которое она могла бы закончить, потому что мои мысли задерживаются на том, что еще она не делала. О том, что я первый мужчина, с которым она спит, и о том, что еще может быть первым у нее. Или нет, из-за того, что с ней случилось и что могло быть у нее отнято, — мысленно ругаю я себя за то, что даже подумал об этом, когда она рядом со мной. Я попросил ее прийти сюда спать, чтобы обезопасить ее, не фантазировать о ее невинности и не думать о грязных вещах, пока она доверчиво лежит рядом со мной, засыпая, потому что я обещал утешить и защитить ее, если ей это понадобится.
Уж точно не представлять, как я трахаю ее. Не представлять, какой мягкой должна быть ее кожа под всей этой одеждой, и как хорошо будет ощущаться любая ее часть на моем ноющем твердом члене. Всего несколько минут ее лежания, проблеск неуместных мыслей о женщине, с которой я уже перешел столько границ, и я тверд как железо, пульсирую и сжимаю кулаки, чтобы не дать себе дотронуться до нее.
У меня возникает искушение соскользнуть с кровати и пойти в ванную хотя бы для того, чтобы не лежать здесь рядом с ней со стояком. Это не займет много времени. Но мысль о том, чтобы дрочить в другой комнате, пока она спит в моей постели, кажется еще хуже. Это заставляет меня чувствовать себя еще более виноватым, и я закрываю глаза, думая о чем угодно, лишь бы ослабить давление и заставить свой член отказаться от стремления к облегчению.
Я говорю себе, что сделал предложение из вполне благородных соображений, что смогу удержать свои мысли в узде, пока сплю рядом с ней. Но это оказалось гораздо сложнее, во всех отношениях, чем я мог себе представить.
* * *
Насколько я могу судить, Белла спит всю ночь. Она еще спит, когда я просыпаюсь в обычное время, слегка вздрагивает от звука будильника, но я быстро выключаю его, и она снова погружается в сон. Я передвигаюсь по комнате как можно тише, одеваясь, чтобы спуститься в подвальный спортзал и позаниматься, и она не подает никаких признаков пробуждения, когда я выскальзываю из комнаты.
Спустившись в зал, я с головой погружаюсь в тренировку, желая наказать себя за возбуждение прошлой ночью и этим утром. Я проснулся твердым, как камень, и заставляю себя не обращать на это внимания. Я прохожу все раунды на боксерском мешке, поднимаю гири, делаю кранчи и отжимания, пока не задыхаюсь от боли и усталости и не выплескиваю энергию, чтобы сосредоточиться на боли в яйцах. Желание пока утихло,
