умело выбивала лучшую цену, а ее величественный лик заставлял владельцев магазинов буквально таять от каждого ее шага, словно она была герцогиней Кентской. В распоряжении Хоуп никогда прежде не было такого количества денег, поэтому она прислушивалась к ее советам о том, как обставить дом, не впав в излишки. Эвелин присоединялась к ним по вечерам. Это время они проводили за заказом дополнительного гардероба для Хоуп. Хотя она переделала под себя все платья, которые подарила ей Ив, ее подруга была слишком страстной поклонницей моды, чтобы позволить ей носить только одолженную одежду.
Когда заходило солнце, Хоуп приезжала домой и в изнеможении падала на диван. В ожидании Кайдена она рисовала, а также регулярно вела переписку с Генри и другими родственниками, обещавшими навестить ее, как только она лучше освоится в новом доме. Краткие записки приходили и от Глэдис.
Ей никак не удавалось уговорить экономку работать на нее. Она надеялась, что та в конце концов согласится, поэтому не переставала настаивать. Когда упомянула об этом Кайдену за ужином, он не придал большого значения ее словам.
– Она всегда вела себя словно мать по отношению к тебе и Генри: я уверен, что в конце концов она уступит, хотя бы потому, что скучает по тебе. По правде говоря, я и сам надеюсь, что она согласится. – Он насмешливо кивнул. – Мне не терпится увидеть, как Делабосту придется сражаться с экономкой, которая проработала на три поколения виконтов. Иногда мне кажется, что он думает, будто это Букингемский дворец, а я – сама королева Виктория…
Кайден обладал удивительным чувством юмора, которое проявлялось в самые неожиданные моменты. Обычно Хоуп была застигнута врасплох настолько, что даже не успевала рассмеяться. А когда она все же начинала смеяться, он казался настолько ошеломленным, что обычно ускользал под каким-нибудь предлогом.
Когда приходило время ложиться спать, Хоуп обходила весь дом в поисках мужа. Каждый раз ее сердце бешено колотилось в надежде, что этой ночью что-то изменится. К сожалению, все оставалось по-старому. Если она не находила его читающим у камина в гостиной, то он сидел за столом в своем кабинете. При меньшем количестве света, чем ему требовалось, он работал, согнувшись над кипой бумаг. Хоуп любила пользоваться этой его сосредоточенностью, чтобы свободно понаблюдать за ним. Она будто приобщалась к какой-то тайне под покровом темноты, словно подсматривала за чем-то магическим через дверной глазок.
Без необходимости держать лицо авторитетного человека перед всеми окружающими черты Кайдена смягчались. Высокие скулы блестели в свете горевших свечей, а челюсть была менее резкой из-за отросшей щетины. Когда он был сосредоточен на какой-то поставленной задаче, его губы непроизвольно приоткрывались. При виде их Хоуп вспоминала его поцелуи и кляла себя не меньше, чем его самого.
Его рубашка всегда была слегка расстегнута у горла, а рукава закатаны, чтобы избежать чернильных пятен, поэтому Хоуп с удовольствием разглядывала остальные части его упругого, накачанного тела, как будто она была просто зевакой, а не женщиной, которая вышла за него замуж несколько недель назад.
Потом Кайден замечал ее присутствие, и чары разрушались. Он напрягал челюсть, нахмуривал брови и спрашивал, не собирается ли она спать. Хоуп отвечала «да». На этом весь разговор заканчивался.
Чувствуя себя вторым самым глупым Даггером в доме, Хоуп разворачивалась и заползала в кровать в главной спальне, говоря себе, что та перчатка ничего не значит, что она больше не пойдет его искать. Пока не наступала следующая ночь.
«Если мы будем продолжать в том же духе, решительно настроившись игнорировать друг друга, я сойду с ума».
С колотящимся сердцем, в этот вечер она решила рассказать обо всем двум своим подругам.
И вот спустя полчаса они все еще спорили у нее на глазах о том, как лучше поступить.
– Али, может, у тебя и больше жизненного опыта, но я знаю своего кузена, – заверяла в этот момент Ив. – Он не сдастся. Он скорее умрет, чем подойдет к Хоуп, в страхе, что снова все испортит. Он ненавидит проигрывать.
– Какой идиот, – пробормотала Алиса. – Настоящий дурак – это трус, который даже не пытается. Он победит, лишь когда будет готов потерпеть неудачу, но не раньше.
– Пусть я с тобой и не согласна, но какая красивая фраза!
– Это фраза моей тети Джульетты, – бросила Алиса. – В любом случае я настаиваю на том, что если мистер Даггер не будет предпринимать никаких дальнейших шагов, то это его проблемы. Хоуп более стойкая: она может ждать вечно. В конечном счете, это мужчины не способны обходиться без женщин. Рано или поздно он сдастся.
– О, неужели? – спросила Эвелин с лукавым любопытством. – Почему только они не способны? А что насчет нас, разве мы не чувствуем того же?
Алиса заколебалась, прежде чем ответить:
– Не так сильно. У нас больше… самоконтроля. – Она повернулась к Хоуп за поддержкой. – Верно?
Та сглотнула, почувствовав на себе внезапное пристальное внимание обеих подруг.
– Наверное… – Она смутилась. – Хотя, судя по всему, у Кайдена прекрасная выдержка.
– А ты его не желаешь? – озорно спросила Эвелин. – Я не говорю, что ты его любишь, потому что этого грубияна обычно, скорее, хочется придушить, но… я знаю, что многие женщины нашли бы его привлекательным. Это не твой случай?
Хоуп одним глотком осушила остатки чая и сделала вид, что продолжает пить, даже с пустой чашкой.
– Я не нахожу его непривлекательным, – наконец призналась она.
Эвелин хитро улыбнулась. Алиса, казалось, тоже удовлетворилась этим скромным ответом и снова взялась за свой напиток.
– Сопротивляйся и позволь ему самому прийти к тебе, – настаивала она. – Еще и месяца не прошло. Со временем станет легче. И даже если он никогда не прикоснется к тебе… Что ж, это будет не так уж и ужасно. Мужское мастерство в любовных делах сильно переоценивают. Ты же, в свою очередь, ведешь не самую плохую жизнь.
– Пожалуй, нет.
Хотя это была лишь полужизнь. И ей хотелось, чтобы это чувство напряжения между ней и Кайденом навсегда исчезло. Она хотела снова почувствовать его руки вокруг себя, его губы у себя на губах, вновь ощутить, как в ее теле пробуждается то головокружительное пламя.
Этот огонь пожирал ее каждый раз, когда она видела его, и она понятия не имела, как его потушить.
– Хоуп, ты не будешь возражать, если я отправлю записку? – неожиданно спросила Эвелин невинным голосом. – Я забыла предупредить родителей, что поеду к тебе.
– Да, конечно. Пиши, а я скажу Делабосту, чтобы он сразу же отправил ее.
Девушка пошла к столу в гостиной, напевая под нос какую-то песенку. Хоуп была озадачена внезапной сменой ее настроения, но все сомнения исчезли, когда, написав письмо, Эвелин с улыбкой вернулась на диван.
– Знаешь, как утопить свои печали, Хоппи? С помощью хорошего французского вина! У меня как
