вы знаете, чьи это деньги и кому отправляются?
– Дело случая, – Слепой нервно поправил темные очки. – Чужой разговор слышал, пары минут хватило. Никто меня не заметил: такое один раз в сто лет выпадает. Бабло должны переправить на днях, морским путем в Сухуми. Там повезут на палубе четыре иномарки, но главную фишку спрячут в другом месте.
Человек в черной, застегнутой на верхнюю пуговицу рубашке призадумался. Лицо его оставалось по-прежнему спокойным, рука плавно поглаживала бороду.
– Смотрите сами. Может, лучше сообщить куда надо – тут уж точно не ошибешься.
– У них сейчас такая аппаратура – моментом определяют, кто и откуда звонит. Прихватят за задницу, чтоб детали уточнить. Проверят по картотеке. Ты смотри-ка, его ж как раз разыскивает милиция! Нет уж, я с этими товарищами в игры не играл и играть не сяду. И вообще, многие подозревают, что у чеченцев есть повсюду свои, купленные люди. Иначе заварушка давным-давно бы закончилась, понимаешь?
– Так что вы намерены делать?
– Не знаю. Со мной еще несколько ребят, которым можно доверять. Но очко играет с абреками связываться. Тут никаких бабок не захочешь. А как решишь для себя – не полезу, ну его на хрен – так душит: бабло какое уплывет.
– Так чего вам не хватает: оружия, лодки?
– Стволы есть, лодку нароем. Люди нужны с железными нервами, один или два человека. Нет никого на примете? Только такие, чтобы нас потом не порешили, когда дело до дележки дойдет.
– У меня теперь другой круг знакомств, – улыбнулся Харитонов. – Большей частью женщины преклонного возраста. Но вообще, я подумаю.
– Ты ведь не заявишь никуда? Может, я и напрасно затеял разговор, но, надеюсь, ты меня не сдашь.
Шумахер поглощен был раздумьями и ответил почти машинально:
– Не сдам, конечно.
* * *
Глеб не искал для себя отдельного ночлега. Он мог переночевать под крышей у любого из своих «сообщников», мог навестить всех по очереди. Пока еще не решил, кого первым проведать, и медленно шел по сочинским улицам – беспечным и ярко освещенным, как улицы любого курортного города.
Красивые человеческие тела окружали его со всех сторон. Вечер был душноватым, и никто не обременял себя лишней одеждой. Мужчины были в майках без рукавов и даже с голыми торсами. Молодые женщины – в шортиках разного фасона, полупрозрачных кофточках с просвечивающими сосками или в какой-нибудь цветастой тряпке, повязанной узлом поверх лифчика от купальника.
У многих в руках были банки пива или миниатюрные бутылки кока-колы. Кто-то смеялся, кто-то жадно целовался.
Незнакомый человек среднего роста и ничем не примечательного сложения поравнялся с Глебом и пошел рядом, не убыстряя и не замедляя шаг. На «голубого» он был не похож, на сутенера тоже. Он смотрел вперед, не поворачиваясь к Глебу, и вдруг заговорил холодно официальным тоном:
– Работай с ними где хочешь, только не здесь. Все, кому не лень, лезут на курорт. Север надо осваивать, ясно?
Генерал Потапчук не предупреждал ни о каких контактах, поэтому Глеб на всякий случай ответил:
– С кем не работать? Куда не лезть? Вы обознались, уважаемый.
– Чтобы никто здесь больше не путался под ногами.
– Кто вы вообще такой, можно узнать?
– И так знаешь.
Незнакомец зашагал шире и сел в машину, которая явно его дожидалась. Слепой запомнил номер, хотя отлично понимал, что ничего по этому номеру не выяснит.
Странные дела. Выходит, Потапчук в самом деле не счел нужным согласовывать в Управлении свою затею. Теперь она вылезла на свет Божий и не все ею довольны. Неужели Федору Филипповичу недосуг снять трубку и позвонить, растолковать хотя бы в двух словах, как себя вести?
Секретный агент Глеб Сиверов не имеет права следовать указаниям незнакомых, взявшихся из ниоткуда людей. Даже если б этот тип предъявил удостоверение офицера ФСБ, не в его власти отменить генеральский приказ. Только сам Потапчук может это сделать.
Но он молчит, значит все должно идти своим чередом. «Show must go on» при любой погоде.
Глава 33
Глеб решил обойти всех новоприбывших, проверить, кто как чувствует себя на новом месте. Посмотреть, кто будет активнее других интересоваться подробностями предстоящего дела. Кто, наоборот, постарается как можно меньше вникать в детали.
Первым делом Сиверов заглянул к Серьге. В номере Марата не оказалось – там играли в преферанс, похоже, продолжали прерванную на пляже партию. Сообщник обнаружился в баре – он сидел за стойкой, потягивал пиво из высокого бокала, и смотрел по телевизору матч Лиги чемпионов.
Золотистая точка мерцала на мочке уха и притягивала женщин – к Серьге подсела одна, потом другая. Он не отворачивался демонстративно, но энтузиазма тоже не проявлял, обе долго не задержались рядом.
Присев возле входа в небольшой бар, Глеб внимательно наблюдал за будничными, на первый взгляд, движениями Селиванова. Как подносит бокал к губами, как оглядывается в поисках передвинутой соседом пепельницы.
Здесь, в отсутствие дочери, он курил одну сигарету за другой. Но совсем не так, как курит человек в нервном напряжении. Не затягивался часто и глубоко, не сбрасывал пепел слишком торопливо и резко. Когда мяч выходил из игры, он отводил взгляд от экрана и принимался следить за сизой струйкой дыма.
Конечно, он мог успеть все утрясти: продать кому надо сведения, выторговать себе выгодные условия. Теперь сохраняет полное спокойствие. И все-таки с трудом верится, что такой хладнокровный негодяй залетел по-глупому в Харькове, оказался дичью, за которой было столько охотников.
В далекой Италии мяч влетел в сетку ворот. Серьга никак не прореагировал на гол, но это было объяснимо – игрался матч «скудетто», внутреннего чемпионата. Вдруг он резко потянулся к карману, выхватил и прижал к уху мобильник. Сразу же развернулся вполоборота, и Глеб теперь мог видеть в профиль его лицо, до крайности взволнованное и озабоченное.
Свободное ухо Серьга заткнул пальцем, чтобы отгородиться от шума. Это не помогло, и он торопливо встал, чтобы выйти из бара.
Столик Глеба был погружен в красноватый полумрак, похожий на освещение фотолаборатории. Но даже после ярких огней стойки Селиванов мог бы разглядеть
