Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 151
придется забыть. Придется выбирать… Придется идти на компромисс. Нет, у человека не может быть все сразу. Придется выбирать между карьерой и материнством… А у меня диплом в этом году.
— Злата, дорогая моя, поверь мне, все будет хорошо и с дипломом, и со всем остальным! Все утрясется и будет так, как должно быть! — сказала Ирина Леонидовна и, наклонившись к Полянской, погладила ее по голове, как ребенка. — Ты справишься. Я знаю. Меня всегда поражали твои целеустремленность, смелость и стойкость. Ты сильна, ты справишься и без своих мужчин! — убежденно добавила женщина.
Глава 14
Слова Ирины Леонидовны, история ее жизни, ее непреклонная убежденность все же смогли посеять сомнения в душе Златы, но вместе с ними ее захлестнул и страх. Вернувшись в Минск из небольшого турне по городам Витебской области, девушка посетила врача, которая, осмотрев ее, заверила, что с ней все в порядке. Она предположила, что срок около двух месяцев, и порекомендовала сдать все положенные анализы, поинтересовавшись, где она собирается становиться на учет по беременности.
Идя в женскую консультацию, Злата Полянская, так ничего и не решив для себя окончательно, еще не знала, что будет делать после этого визита, все еще сомневаясь, и склонна была сделать аборт. Но так и не смогла заикнуться о нем в кабинете. А женщина-врач, у которой она была на приеме, даже не спросила, желает ли она сохранить беременность. Для нее было совершенно очевидным и естественным сохранение. Ведь это была первая беременность Полянской, к тому же и возраст говорил сам за себя. В тридцать лет с нашей экологией и каждодневными стрессами уже сложно было выносить и родить здорового ребенка. Поэтому врачом не было произнесено то слово, которое Злата произнести не смогла. Внимательно выслушав рекомендации врача, девушка вышла из кабинета и огляделась по сторонам. По коридорам сновал медперсонал и беременные с разными сроками.
Кто-то, как и она сама, с еще маленьким сроком почти бежал по коридору, прижимая к груди сумочку и медицинскую карту. У кого-то еще не заметен был животик, но взгляд был таким безмятежным, умиротворенным и счастливым, как будто этим женщинам одним была ведома некая тайна, сродни чуду, волшебству… Скрытая от посторонних глаз и известная только им. Кто-то уже на более поздних сроках шел неторопливо, медленно, гордо выставляя вперед животик. Были и те, которые, дохаживая последние недели, шли по коридору, как уточки, переваливаясь с ноги на ногу. Их всех объединяла радость приближающегося материнства, гордость, ведь, несмотря на скептицизм мужчин, они понимали, что выполняют главное предназначение женщины — вынашивают дитя, продлевают род. И каких бы высот ни достигли мужчины, какие бы открытия ни сделало человечество, дать жизнь другому человеку — самое главное и значимое из всего открытого, достигнутого, изведанного и совершенного. И сделать это может только женщина.
Злата улыбнулась, глядя на беременных девчонок, чувствуя, как глаза щиплет от слез, счастливых слез. Девушка едва удержалась от желания прижать ладонь к еще плоскому животу, в котором уже два месяца жило маленькое чудо, которое они с Виталей сотворили.
Кажется, только сейчас, выходя из женской консультации, Злата Полянская осознала: у нее будет ребенок. И она его сохранит.
В Минске, вдали от Леши и Витали, девушка почувствовала ту особую неразрывность, связывающую мать и ребенка, радость от осознания единения с ним. Будто весь мир вдруг остался за стенками кокона, в котором была она и едва зародившаяся жизнь ее малыша. Здесь, в Минске, вдали от всех, она смогла почувствовать то невероятное счастье, от которого хотелось просто беспричинно улыбаться или плакать.
Но оно закончилось, когда Полянская вернулась в Горновку, взглянула в голубые глаза мужа и ее захлестнул страх. Как они с Маняшей обрадовались ее приезду. Как они ее ждали. Приготовили ужин, навели в доме идеальный порядок и даже собрали для нее осенний букет из хризантем, желтых листьев клена и рябины. Как только она вошла в дом, дочка, повиснув на ней, ни за что не желала отпускать и потом весь вечер так и ходила, вцепившись обеими ручонками ей в руку. И пусть с Лешей они разговаривали по телефону каждый день, все равно было так много всего, о чем хотелось рассказать. Особенно Маняше, у которой каждый новый день в школе был полон открытий и впечатлений. Девочка была в восторге от своей первой учительницы, но еще больше от детей, общения с которыми была лишена раньше и теперь восполняла это. Болтая без умолку, девочка рассказывала то о Саше, то о Даше, то о Кате, а то и обо всем классе сразу.
Она говорила о том, чем они занимались с папой в ее отсутствие, как ходили в гости к бабушке и какой страшный дядька поселился у бабы Ариши, и под конец принесла рогатку, которую для нее смастерил дед Матвей.
Злата слушала девочку, улыбалась, раскладывая одежду, умываясь и садясь за стол. Потом, встав из-за стола и перемыв посуду, они устроились на диване в столовой. Машка, притащив из своей комнаты книги, листала их, устроившись на ковре, и особенно понравившиеся картинки показывала родителям.
За окном непроглядным мраком их обступала октябрьская ночь. Ветер, качая деревья в саду, царапал ветками о старую шиферную крышу веранды. В грубке трещали дрова, мерно отсчитывали минуты настенные часы. Родные стены бабушкиного дома ограждали их от всего мира, знакомые предметы интерьера, замерев, смотрели на них со всех сторон. Уютом, покоем и умиротворением дышало все вокруг. И Злата, беззаветно любя этот дом, любила такие вечера, когда они были втроем с Машей и Лешей.
Но сегодня, подобрав под себя ноги и прижавшись щекой к Лешиному плечу, девушка, ощущая, как его пальцы легонько поглаживают ее плечо, не чувствовала прежнего умиротворения в душе. Наоборот, то и дело поглядывая вокруг, она чувствовала некий дискомфорт, как будто уже и не принадлежала этому дому, этим родным ей людям. Как будто она была чужой здесь и не принадлежала даже себе, не то чтобы им.
Более того, хотелось вскочить и бежать отсюда без оглядки. Эта мирная домашняя обстановка, этот вечер в кругу семьи причиняли боль. Машка и Леша еще не знали, что все уже закончилось, все теперь ненастоящее. Она все разрушила. Сомнения и страх с новой силой нахлынули на нее, разъедая душу. Тревога уничтожала мир и покой, которые жили в ее душе. Сейчас она знала, что скоро от них не останется и следа, но по-прежнему не представляла,
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 151
