улыбкой дождался кандидата. Кивнув на пиво, когда Эрнест подошёл ближе.
— Добрый вечер, герр Н. Вы чего такой мрачный?
— Неприятности на работе, — поморщился Эрнест и залпом выдул половину кружки. Хотя обычно отдавал должное приятной горчинке. Впрочем, он уже очень давно не потакал своей паранойе настолько сильно, как сейчас. Видимо, чёртова Лемай всё же задела какие-то струны в нежной душе кандидата.
— Понимаю, — почесал затылок бородач. — Вы только не особо их заливайте, неприятности эти. Работа дело такое — не всегда терпит хмельного, дааааа.
— Вилли, — осуждающе посмотрел кандидат. Он всегда старался прервать подобные сантименты сразу. По мере сил и — по мере трезвости.
— Да я-то что, это всё она так говорит, — кивнул куда-то за спину Эрнеста бармен и вернулся к кранам, ворча: — Ей выдавайте ваши эти аргументы. Мне-то что, в конце концов...
Эрнест повернул голову. Его взгляд не сразу заметил цель. Не привык ещё к сумраку. Но уже через десяток секунд, проскользив по деревянному архангелу к черному щиту, он приметил нечто. Нечто миниатюрное, бледное и с голубыми искрами глаз.
За маленьким столиком «на двоих» сидела некая миниатюрная особа, запакованная в серое. Она смотрела неморгающим взглядом синих глаз прямо на Эрнеста, прежде чем его серые клеточки, наконец, включились на полную мощность. Хильдур. Дева в беде. Правда, бывший детектив был уверен — во всех из случаев, кода ему пришлось спасать эту очаровательную попку, она справилась бы и самостоятельно. Как и в остальных разах.
А.Н. пару секунд хлопал глазами. Соорудил из бровей и век вопросительный взгляд. Не лучший из имеющихся в запасе. Впрочем, это можно было списать на общую помятость после приёма у важного делового человека. Взгляд девушки расфокусировался. Наконец, она решительно кивнула. Кандидат сгрёб в охапку кружку и подсел.
— Ты всё так же прекрасна, как и раньше.
— Словно удар через плечо? — тонко улыбнулась блондинка, коснувшись ножки бокала.
— Скорее, словно фьорд.
— Не забывай, что я исландка.
— Тебе так часто снятся льды?
— И снова она, ирония, — чуть закатила глаза девушка. — Это всё трубочный табак. Ни один нормальный мужчина не выкуривает трубку за десять минут.
— Рад, что ты всё такая же приземлённая, — чуть приподнял шляпу Эрнест, блеснув глазами.
— И всё так же не получавшая твои сообщения. Как и раньше, — спокойно ответила Хильдур.
— Проблемы на производстве, — развёл руками Эрнест.
— Разве что производстве трупов, — хмыкнула девушка.
— С чего такая уверенность?
— Я всё ещё журналистка. И сейчас работаю на «Чёрный листок». Подозреваю, что снимаю и твою работу.
— Оооо, — неопределенно протянул А.Н. Этот лэндинг входил в его утренний «кофейный список». Профессиональная деформация, не иначе. — «Чёрный листок» занимается криминалом. Насколько я слышал.
— Верно слышал. Впрочем, ты ведь с ним связан. Тематически, не более, — неловко улыбнулась блондинка и потянулась к бокалу. Рубиновая жидкость с розоватой пеной. Наверняка — вишнёвый ламбик, как обычно.
— Да, — поморщился Эрнест. — Связан. Не всегда, но — чаще, чем хотелось бы.
— И как успехи?
— Стараюсь не попасть в новостные сводки, — пробормотал А.Н.
— Как в случае с оккулаторием?
— Как в случае с оккулаторием, — грустно усмехнулся кандидат и опомнился: — А ты откуда знаешь?
— А ты сам как думаешь? Инфоповод на недели... — Хильдур тоскливо вздохнула, — был бы. «Хозяева» лично проследили за очисткой карт памяти. Правда, твоё лицо я всё же успела заметить. Тебе хорошо досталось. Оно того стоило?
— О, Хили. Поверь, вид в первых рядах куда лучше любого лэндинга.
— Я знаю, — блондинка опустила глаза. — Знаешь, Эрнест, сейчас это чувство притупилось. Но я бы многое отдала за то, чтобы наблюдать всё это как обычно. С галёрки.
А.Н. не нашёлся со словами. В конце концов, он был даже ближе первого ряда партера. Он подавал водичку актёрам и акторам Города. И далеко не всегда происходящее было ему по душе. А судя по виду потупившейся исландки, прогулка в Подбрюшье с идиотами-диггерами и двумя контуженными безопасниками больше не казалась ей худшим воспоминанием всей жизни.
— Так много человеческих слабостей видела? — короткий, тоскливый кивок. А.Н. отложил мысль о том, что Хильдур сейчас явно не в духе. Он поймал догадку, и не мог её не проверить. — Среди слабостей и прочего дерьма не слышала о мисс Даниэль Лемай?
— Ооо, — негромко рассмеялась Хильдур и откинула длинный локон. — Да вы всё тот же слепой котёнок, смотрю. О ней в последнее время говорят часто. С восхищением или раздражением. Очень активная женщина. Наверное, даже слишком. Она раздражает многих дельцов, как поговаривает.
— Она способна на убийство? — понизив голос, осведомился Эрнест. Блондинка подняла брови. — Теоретический интерес.
— Раз теоретический, то с тебя ламбик.
— После всего, что между нами было? — улыбнулся кандидат.
— Именно поэтому, — поиграла уголком губ блондинка. — Иначе бы не отделался ромом, пришлось бы бреннивин искать. Закуску, так и быть — срезаю из уважения к твоим сединам и убитому тобой кордулу.
— Ты о белом?
— О нём. Не думай, что я не могу быть благодарной. В конце концов, обязана тебе жизнью.
— Но в тот день я тебе не помог, — неожиданно для себя брякнул Эрнест.
— Не помог. Но было бы наивно ожидать от тебя иного, — удивлённо ответила Хильдур. — Ты не видел себя в тот день. Помятый, несколько раз раненый, промокший насквозь. Я всю дорогу боялась, что тебя придётся сдать мозгоправам.
— Но не пришлось же.
— Я тебя недооценивала. Кстати, ты слышал, что Антуана убили?
— Кого-кого?
— Антуана Кавеза. Энигму. Он был в Подбрюшье, когда мы познакомились. Сбежал.
Эрнест сделал жест руками. Бармен понимающе начал наполнять бокалы.
— Первый раз слышу, — признался он. — Что его убили, разумеется. Не могу сказать, что мне жаль. Давно?
— Ещё в осенний сезон. Я бы и не узнала, но когда устроилась в «Листок», стала готовить продолжения старых материалов. Так и наткнулась. Его хорошо искалечили перед смертью.
— Не мой стиль, прости, — покачал головой А.Н., чуть-чуть соврав.
Ведь Ганс-Ове Нахт умирал очень долго.
— Я и не намекаю, — легко сказала Хильдур. — Просто к слову пришлось. Давно хотела рассказать,
