– Глупости, Коля, – ответила онанепринужденно. – Тебе показалось.
«Сейчас она обнимет меня и постарается увлечь впостель, – подумал он, испытывая настоящую грусть и нешуточную боль. –Чтобы ни в чем не сомневался, не тревожился… Если так и произойдет, значит, онауже приняла решение, ум у нее столь же остер, каким он, надо полагать, был уЕкатерины Медичи».
Надя закинула ему руки на шею, прижалась, промурлыкала вухо:
– Это все надо отпраздновать: и твою удачу, и твоепредложение. Если ты не против, помоги мне расстегнуть платье…
…Он прикрыл за собой дверь, запер ее и проскользнул внебольшую квартирку на первом этаже. Постоял немного, осматриваясь, обошел всетри комнаты и остановил выбор на спальне – стоявшая там кровать была снабжена визголовье подобием старинного балдахина, за которым легко было укрыться иостаться при этом незамеченным.
Он старательно расправил складки, повозился в своемимпровизированном тайнике – и убедившись, что снаружи совершенно незаметен,проткнул ножичком дырку в синем кретоне. Вынул браунинг, загнал патрон в ствол,снял пистолет с предохранителя и сунул его за пояс, на животе, чтобы был подрукой. Замер, примериваясь к дырочке.
В прихожей щелкнул замок, послышался безмятежный голосМирского:
– Проходите, мадемуазель. Признаюсь, я немного удивленвашим неожиданным визитом…
Он вдруг замолчал, послышался топот ног, шумная возня.
Судя по звукам, несколько человек грубо втолкнули Мирского вквартиру и заперли за собой дверь. Потом послышался голос Нади, спокойный ипевучий:
– Стойте спокойно, никто вас не тронет, если не будетеорать!
– Что все это значит, господа? Уберите оружие! Я стою,вы же видите, стою спокойно…
– Где мы можем поговорить?
– Если вам все равно, может, пройдем в спальню?
– Какой вы, право, легкомысленный! – послышалсявеселый голос Нади, и Сабинин словно воочию увидел ее задорную, дерзкуюулыбку. – Я к вам не за этим пришла, господин Мирский…
– Да что вы, вы меня не так поняли…
– Я знаю, – серьезно сказала Надя. – Я простошучу.
– А эти тоже шутят?
– Никоим образом. И пистолеты у них настоящие. Так чтоизвольте без глупостей. Оружие при себе имеете?
– Нет, что вы…
– Платон, обыщи его.
– Чистый.
– Ну что ж, господин Мирский, если у вас заведенопринимать гостей в спальне, почему бы нам туда и не пройти? Мне, в общем, всеравно…
Замерший Сабинин увидел в дырочку, как они входят: впереди –незнакомый детина с пистолетом в руке, за ним Мирский с Надей. Шествие замыкалбелобрысый, Лошадиная Рожа, тоже щеголявший оружием.
Мирский направился к секретеру…
Дальше все замелькало – отчаянный прыжок белобрысого,короткая возня, общая суматоха…
– Ай-яй-яй, господин Мирский… – поморщилась Надя,разглядывая извлеченный белобрысым из верхнего ящика секретера пистолет. –Где вы воспитывались, право слово? Бросаться с пистолетом на гостей…
– Так это смотря какие гости, – глядя исподлобья,сказал растрепанный Мирский, которого с силой толкнули на стул и стояли над нимсейчас с грозным видом, поигрывая оружием у самого его носа.
– Ну, хорошо, мы хуже татар, согласна, –обворожительно улыбаясь, сказала Надя. – Но ничего тут не поделаешь,правда ведь? Не тряситесь, никто вас не собирается убивать…
– Я и не трясусь…
– Врете. Вам страшно.
– Мне всегда страшно, когда я чего-то не понимаю…
– Ну, хорошо, – сказала Надя. – Сейчас ониуберут оружие… не вообще, а подальше от вашей хитрой головушки, и мы с вамипоговорим спокойно…
– Вас видела привратница, – сказал Мирский. –Да и выстрелы будут слышны…
– Господи… – поморщилась Надя. – На этомсвете есть множество способов покончить с человеком совершенно бесшумно, и этигоспода многими из них владеют… Я же сказала, не тряситесь. Если мы придем ксоглашению, останетесь живы, сможете и дальше наслаждаться бывшими казеннымиденежками.
– Откуда вы знаете? Кто вы вообще такая?
– Слышали что-нибудь про боевую организациюэсеров? – мило улыбнулась она. – По лицу вижу, наслышаны… Так вот, извольтезаткнуться. Говорить будете, когда я сама вас о чем-нибудь спрошу… Вы взялибилеты на поезд? Для себя и… Тёмы?
– Да.
– Где они?
– В бумажнике…
– Бумажник.
– Извольте… Часы заодно возьмете?
– Еще раз попытаетесь меня оскорбить – получите поголове вот этим, – продемонстрировала Надя уже знакомый Сабининубраунинг. – Так, теперь рвите их в клочки, рвите… И не охайте, я вамвозмещу их полную стоимость. Вот так, какой же вы молодец, как с вами легко иприятно иметь дело…
Сабинин видел из своего укрытия, как клочки бумаги летят наколени Мирскому, как он страдальчески морщится, но все же выполняетподкрепленный дулом пистолета приказ.
– Великолепно, – кивнула Надя. – Теперьслушайте меня внимательно, два раза повторять не собираюсь… Мне нужно, чтобы назавтрашний день вы оставили вашего друга Тёму в покое. Чтобы завтра вы ненапоминали о себе никоим образом. Чтобы завтра вас и близко не было. Вампонятно?
– Да…
– Вы меня хорошо поняли?
– Зачем вам это нужно?
– А вот это уже не ваше дело, – отрезалаНадя. – Повторяю: с этого вечера и до послезавтрашнего утра извольтезабыть, что на свете вообще существует ваш друг Артемий Петрович. Вамсовершенно не важно знать, что мною движет. Главное запомните – если вы все жезаявитесь к нему завтра, вас прикончат к чертовой матери. Надеюсь, мыпроизводим впечатление серьезных людей?
– Куда уж серьезнее…
Надя преспокойно вытянула руку, уперев дуло браунинга ему влоб, постояла так некоторое время. Отвела оружие, сказала наставительно:
– Рада, что вы это поняли. С нами не шутят. Будетевести себя правильно – останетесь живы. Послезавтра делайте что угодно, хоть сцыганами и медведем к нам в квартиру вваливайтесь. Вам понятно?
– Понятно… Но я ведь обещал, что завтра…
– Есть в вашей берлоге перо и чернила?
– Найдутся… В гостиной.
– Платон, принеси. Спасибо. Садитесь вот сюда, кстолику, и напишите вашему другу записку. Сейчас мы вместе подумаем надсодержанием… Ага. Напишите, что вы извиняетесь тысячу раз, что вам чертовскинесладко, но завтра вы с ним уехать в Будапешт не сможете – и предложитеотложить вояж на послезавтра. Намекните, что возникли непредвиденныеобстоятельства… с очаровательной женщиной познакомились, скажем, и знакомствопродолжится до завтрашнего утра… нет, прямо об этом не пишите, придумайтекакой-нибудь намек…
