ты ответишь на них.
— И что потом? — Я не утруждаю себя тем, чтобы скрывать, насколько чертовски взбешенным, я знаю, это звучит. — Ты собираешься зарезать или застрелить меня? Или это то, с чем ты собираешься определиться, пока мы разговариваем?
— Заткнись, — огрызается она, и острие ножа чуть острее впивается мне в бок.
— Я думал, ты хотела, чтобы я говорил?
Острие поворачивается, и я чувствую маленькую теплую струйку, стекающую по моей коже.
— Двигайся, — шипит она, и я повинуюсь. Я хочу, чтобы она думала, что я собираюсь сотрудничать, по крайней мере, сейчас.
Несколько футов до двери, если что. Я не знаю, какое еще оружие или хитрости она припрятала в спальне, и я не уверен, что хочу это выяснять. Но мне также нужна секунда, чтобы решить, что я собираюсь делать. Меня уже очень, очень давно не заставали так врасплох, и я проклинаю себя на каждом шагу, медленно продвигаясь к дверям, которые ведут обратно в спальню.
— Эта ночь проходит не совсем так, как ты себе представлял, не так ли? — Спрашивает она с шелковой насмешкой в голосе. — Ты думал, что к концу ночи вонзишь свой клинок в меня. Каково это – знать, что на тебя набросилась женщина?
— На самом деле я большой поклонник женщин, которые набрасываются на меня, — сухо говорю я ей, переступая порог. — На самом деле, если ты хочешь пересмотреть условия…
— Заткнись. — Она толкает меня вперед, приставляя острие ножа к моим почкам, а дуло пистолета к затылку. Я ненадолго закрываю глаза, потому что знаю, насколько опасным будет мой следующий шаг. Если я не рассчитаю время идеально, если я не схвачу ее вовремя, я буду тяжело ранен или умру.
Она хочет от меня ответов, но я не думаю, что она без колебаний убьет меня и упустит их, если будет думать, что я убью ее вместо этого.
Я жду, пока мы не оказываемся за дверями ванной. И затем я пригибаюсь в тот же момент, когда хватаю ее за запястье, держащее нож, намереваясь увернуться от выстрела, который, я знаю, прозвучит в тот же момент, когда я удержу ее от втыкания лезвия мне в бок.
В тот момент, когда я двигаюсь, я перестаю думать. Я позволяю своему телу взять верх, двигаясь с быстрой, непринужденной грацией, выработанной долгими годами тренировок в ситуациях, подобных этой, позволяя инстинкту самосохранения вести меня, когда моя рука сжимается вокруг ее запястья, и я поворачиваюсь.
Выстрел прогремел у меня над головой, отчего в ушах зазвенело, но я не сбавил скорости. Я выворачиваю ее руку в сторону в то же мгновение, когда я вскидываю другую руку, чтобы заблокировать ее, когда она снова начинает целиться из пистолета, отбрасывая его в сторону резким ударом по ее руке, от которого, я знаю, ее пальцы на мгновение немеют, так что пистолет падает на пол с мягким стуком.
Если я дам ей хотя бы мгновение, она придет в себя. Я не сомневаюсь, что она тоже хорошо обучена. Я чувствую это по тому, как она двигается, как изгибается ее гибкое тело, когда она пытается вернуть утраченное превосходство, но она и так слишком далеко зашла в невыгодном положении.
Я толкаю ее спиной к дверям в ванную, все еще борясь с ее хваткой на ноже. Она пытается ударить коленом мне в голый пах, и я никогда так сильно не жалел, что на мне нет одежды для боя. На самом деле, я не совсем уверен, что когда-либо раньше дрался голым. Если и дрался, то я определенно этого ни хрена не помню.
Мне удается выгнуть бедра назад как раз вовремя, чтобы пропустить удар по яйцам, и я одним быстрым движением бью ее по лодыжкам, чувствуя, как нож впивается мне в бок и царапает плоть, когда она спотыкается и начинает падать.
Мы очень близки к успеху. Я цепляюсь за ее извивающееся тело, держа руки в тех местах, где раньше хотел, чтобы они были совсем по-другому, и мне удается перевалить ее через край, сильно прижимая ее запястье к краю ванны, когда я, наконец, заставляю ее бросить нож.
Я мгновенно хватаюсь за него. Мой пистолет вместе с одеждой, то есть слишком далеко, чтобы быть полезным мне прямо сейчас. Держа его в одной руке, я сжимаю другой рукой ее горло, толкая ее под воду, пока она брыкается и пытается закричать, цепляясь за мое запястье, царапая меня.
Черт. Я не хочу убивать женщину. Это то, чего я очень старался избежать. Но я также не могу просто отпустить ее. Она что-то знает достаточно, чтобы прийти за мной, и, если это связано с тем, что я поручил Лидии, это подвергает опасности и ее.
Этого я не могу допустить.
Спустя несколько секунд я вытаскиваю ее из воды, встряхивая.
— Кто тебя послал? — Рычу я, свирепо глядя на нее сверху вниз. — Если ты будешь сотрудничать, возможно, мы сможем что-нибудь придумать.
Она смеется сдавленным, задыхающимся звуком.
— Ни за что, Волков. Я предпочту, чтобы ты убил меня, чем это сделает мой босс.
— Я не буду убивать тебя, если ты будешь сотрудничать. Кто знает? Возможно, у моего босса даже найдется для тебя работа, если ты так хороша, как я думаю. Но если ты продолжишь бороться со мной...
— Я ни на что не отвечу…
Я снова заталкиваю ее под воду, стиснув зубы. Я ненавижу каждую гребаную вещь во всем этом, но я не могу просто так ее отпустить. Если она не будет сотрудничать, мне придется убить ее.
Эта ночь прошла совсем не так, как я планировал.
Я отбрасываю нож в сторону, хватаю ее обеими руками и снова вытаскиваю ее, брызжущую слюной, из воды.
— Ты ужасно хочешь умереть, — рычу я на нее. — Мне просто нужно знать, как ты узнала мое имя. Кто тебя послал и почему ты охотилась на меня сегодня вечером.
— О, и это все? — Сарказм в ее голосе удивительно силен для человека, жизнь которого так близка к концу. — Просто покончи с этим, Волков. Если ты меня отпустишь, я попытаюсь убить тебя снова, но не раньше, чем попытаюсь получить от тебя ответы, которые мне нужны. Выбор за тобой. Разберись в
