что мне может понадобиться, чтобы изгнать мою потребность в Лидии.
— Левин? — Я забыл, когда именно мы обменялись именами, но теперь я помню, что ее зовут Айва, по крайней мере, так она себя назвала. Я оборачиваюсь и вижу ее, стоящую в дверях ванной, пар уже окутывает комнату за ее спиной. На ней льдисто-голубой шелковый халат длиной до пола, но с кружевными вставками по бокам и рукавам, открывающими проблески ее кожи, когда она двигается, раздвигающийся до середины бедер, когда она выходит из дверного проема и тянется ко мне.
— Ты готов? — Ее взгляд скользит по мне. — Ты слишком нарядно одет. Позволь мне помочь с этим.
Я закрываю глаза, пытаясь сосредоточиться на успокаивающем прикосновении ее длиннопалых, нежных рук, когда они двигаются по моему телу, снимая с меня пальто, рубашку и брюки, ее ногти нежно царапают выступы моего пресса, когда она спускается к моему поясу, мягкость тыльной стороны ее ладони касается моего твердеющего члена, когда она снимает с меня брюки. К тому времени, как она заканчивает, ее пальцы скользят по мне в прикосновениях, которые должны казаться случайными, но я знаю, что они полностью преднамеренные, я возбужден, и я снова чувствую волну облегчения.
Я все еще могу сделать это ради другой женщины.
Я следую за ней в теплую, наполненную паром ванную. Ванна на когтистых лапах, более чем достаточно большая для двоих, до краев наполнена пенистыми пузырьками, и ее руки тянутся к поясу халата, когда она расстегивает его, позволяя ему сначала упасть с плеч, а затем медленно соскользнуть по спине, когда она смотрит на меня через плечо, наблюдая, как я наслаждаюсь стриптизом.
Ее тело – совершенство. У нее соблазнительные формы во всех нужных местах, с намеком на мускулы на спине и предплечьях, ее бедра изгибаются и соприкасаются друг с другом, когда халат спадает на пол, ее густые шелковистые волосы развеваются над полной круглой попкой, когда она очаровательно улыбается мне.
А потом она поворачивается, и я смотрю на ее грудь.
Высокая, полная, дерзкая, с темными кончиками сосков, сочетающимися с курчавой порослью подстриженных лобковых волос между бедер. Она проводит по ним пальцами, приподнимая бровь.
— Надеюсь, ты не возражаешь, — мягко говорит она. — Я нахожу, что некоторым мужчинам это нравится. Но если ты хочешь побрить меня или посмотреть, как я бреюсь…
— Нет, — быстро отвечаю я ей. — В этом нет необходимости. Я ценю это так же, как если бы ты была умницей.
При этом ее лицо немного проясняется, рот все еще соблазнительно изогнут, и я наблюдаю, как она залезает в ванну, позволяя мне мельком увидеть слегка припухшие губы между ее бедер, блестящие от возбуждения. Я понимаю, что это возбуждает ее, и это только усиливает мое собственное возбуждение. Мне нравится, когда женщины, с которыми я встречаюсь, получают удовольствие, а не просто терпят это ради обещания выплаты, которую это принесет.
Я захожу вслед за ней, тихо постанывая, когда погружаюсь в горячую воду, пузырьки пенятся вокруг нас, когда Айва прислоняется ко мне спиной, между моих раздвинутых бедер. Ее голова откидывается назад, прижимаясь к моей ключице, и мой член трется между нами, набухая от тепла ее гладкой плоти и твердого изгиба позвоночника.
— Мм, — тихо стонет она, беря мою руку, чтобы положить ее себе на грудь. — У тебя прекрасный член. Я не могу дождаться, когда почувствую его внутри себя.
Я прижимаюсь к ней в ответ, и она хихикает, чуть крепче прижимая мою руку к себе.
— Мне нравится, когда меня трогают здесь, — шепчет она, призывая меня поиграть с ее грудью.
Я хочу. Черт возьми, я хочу. Я хочу сделать то, что делал сто раз до этого, и забыться в удовольствии с желающей, красивой женщиной. Перед нами простирается ночь, долгая и наполненная часами, которые мы оба могли бы использовать, чтобы доставить друг другу удовольствие до вершин экстаза, и, черт возьми, я хочу этого.
Я не хочу осложнений. Я не хочу любви. Я не хочу женщину, которая заставляет меня хотеть забыть всех других женщин.
Черт возьми, Лидия сегодня в постели другого мужчины. Нет причин, по которым я не могу сделать то же самое.
Грудь Айвы заполняет мою ладонь, полная, теплая и скользкая от мыла, и я должен сжать ее. Играть с ее соском, пока она не застонет, провести рукой между ее бедер, дразня ее до первого оргазма за ночь.
Но я не могу.
Даже мой член смягчается, отвлекаясь от мыслей, думая о руках Гриши на Лидии и о том, как сильно это заставляет меня хотеть убить его собственноручно. В груди у меня сердито сжимается, и я убираю руку, вылезая из ванны.
— Левин? — Айва поворачивается в ванне, когда я выхожу, спиной к ней, когда я тянусь за полотенцем и начинаю сердито вытираться. Может быть, нужно было просто воспользоваться моментом, но я уже знаю лучше. Никогда за всю свою жизнь я не наслаждался охотно ни одной женщиной, которая привлекала мое внимание. Тот факт, что я выбрался из ванны, сам по себе является доказательством того, что отношения с Лидией уже зашли слишком далеко.
— Прости, — говорю я ей, все еще вытираясь полотенцем. — Должно быть, я озабочен больше, чем думал. Я, конечно, оставлю тебе деньги, ты же не виновата, что...
Что-то упирается мне в бок, острое, и я вздрагиваю.
Черт.
— Меня волнуют не деньги, — мягко говорит она. — И к твоему затылку также приставлен пистолет, так что не бери в голову никаких идей, Левин Волков.
Я не говорил ей свою фамилию.
Блядь, блядь, блядь!
26
ЛЕВИН
У меня сбоку нож, а у затылка пистолет, и я не был готов ни к тому, ни к другому. Я совсем не ожидал, что ночь пройдет так.
Ты становишься мягкотелым. Отвлекаешься. Ты бы засек ее за милю, с той секунды, как она подошла к тебе в баре, если бы ты был в своей игре.
Я знаю, что это правда. И я также знаю, что, если я собираюсь выбраться из этого живым, мне придется действовать быстро.
— Иди вперед, — резко говорит она, ее голос теперь гораздо менее приятный. — У меня есть к тебе вопросы, и
