велика, раз может победить силу огня, зла и смерти.
Директор ничего не боялся и был спокоен. По мере того как опускалось пламя, все большая усталость охватывала его тело. И он понимал, как трудно ему будет сделать первый шаг, чтобы уйти. Но быть здесь вечно он не мог. Теперь уже пожарные сами справятся с пожаром. А завтра снова надо будет браться за простую, обыденную работу.
«Моя фабрика», — подумал он, но не как ее хозяин, а как человек, который говорит: «Моя болезнь, моя радость, моя боль».
Ежи Вавжак
ЛИНИЯ
Я несу тебе пламя
и пепел моего огня.
Арагон
Глава первая
При виде большой прямоугольной таблицы с надписью: «Турист, тебя приветствует Злочевская земля!» — он снисходительно улыбнулся. Через несколько десятков метров его фотографическая память водителя отметила цветной герб в форме щита: красные зубчатые крепостные стены средневекового замка с открытыми настежь воротами, над которыми висела золотая корона с атакующими ее с обеих сторон двумя испуганными птицами.
Но размышления о рекламных способностях хозяев района сразу же улетучились, как только он вспомнил о цели поездки в Злочев.
«Какой я к черту турист!»
Он сильнее нажал на газ — ровный до сих пор асфальт начал понемногу подниматься, прицеливаясь стрелкой вектора в вершину холма.
«Никакой красочный проспект, никакие лакированные статейки разных доморощенных спецов от туризма не заманили бы меня в этот городишко. Стоит только сравнить: Белград, Загреб, Адриатическое побережье, по дороге Вена или Прага… Хорошую поездочку мне устроил шеф».
— У вас, товарищ Валицкий, есть машина, поезжайте, поговорите с людьми, кое-что проверите. Думаю, трех-четырех дней, ну, в крайнем случае, недели вам хватит, чтобы написать большую статью. Ну, знаете, та-акую…
«Вот именно, что не знаю», — хотел он тогда сказать главному редактору.
— Товарищ редактор, — сказал он все-таки с мягкой улыбкой, которая с успехом могла выражать как глубокое уважение к главному редактору, так и осторожное неодобрение того, что ему предлагают сделать, — я не специалист в области такого рода статей. Вероятно, вам знакома моя последняя книга и вы знаете, какие проблемы меня интересуют.
— Вы не понимаете меня, Валицкий, — прервал его главный. — Я имею в виду не какой-нибудь сделанный левой ногой неудобоваримый трактат. Там решается дело, понимаете, дело первого секретаря районного комитета партии. И не только. Это также касается и нас, редакции. Я уже больше не хочу выслушивать на бюро, что хоть мы и являемся органом воеводского комитета, а не поднимаем важных и актуальных вопросов. А сейчас мы, без сомнения, столкнулись именно с таким делом. И статью для нашей газеты должен написать тот, кто действительно умеет держать перо в руках, умеет писать и думать.
— А что за человек этот Горчин? — все-таки спросил он.
— Я, собственно говоря, его знаю давно, хотя встречались мы с ним не так уж часто. Тем более сейчас, последние два года, с тех пор, как он сидит в Злочеве. Раньше, когда он работал в отделе пропаганды нашего воеводского комитета, мы с ним кое-как ладили…
— Что значит «кое-как»? — бесцеремонно перебил Валицкий.
— Вы знаете, как бывает на работе. Ладить с ним было нелегко. На всех нас, работников прессы, радио, телевидения, и, видимо, на своих товарищей из отдела он производил впечатление человека заносчивого. Но бог мой! — Главный махнул рукой. — Кто из нас не имеет недостатков. Однако я считаю, что если все это не имело особого значения в воеводском комитете, где он был большим или меньшим винтиком огромного механизма, то там, в Злочеве, где он стал первым, у него могла просто закружиться голова. С его характером это вполне возможно. Хотя вообще-то, я думаю, что здесь мы имеем дело с подлым пасквилем. Однако мы не можем оставить его без внимания, делать вид, что такие вещи нас не касаются, и тем самым покрывать кого-то только потому, что у него в кармане такой же партийный билет, как у нас. Партийная совесть…
— Хорошо, — довольно резко прервал Валицкий, — беру это дело. Только предупреждаю, что я не ручаюсь за эффект.
— Кто может за это поручиться? — рассмеялся главный, а его большое красно-кирпичное лицо еще больше покраснело. Он с некоторым трудом вытащил свою широкую грузную фигуру из-за письменного стола. — Я думаю, что у вас все пойдет как следует.
— По крайней мере, мне так кажется. — Валицкий тоже встал и взял протянутую ладонь, невольно поморщившись от твердого, короткого, неожиданно сильного рукопожатия главного, который только с виду казался лишенной энергии горой мяса.
Продолжая ехать дальше, он восстанавливал в памяти события сегодняшнего утра. Посыльный из редакции должен был, наверное, много раз звонить в дверь, прежде чем его разбудил. Валицкий встал и, протирая опухшие глаза, подошел к двери с желанием как следует отругать незваного гостя.
— Чего надо? — рявкнул он. — А, это ты, Янек. Что случилось, дружище, если ты меня поднимаешь ночью?
— У меня для пана редактора письмо от главного. Он мне велел вас из-под земли достать, вот я с девяти здесь под дверями и караулю. Соседка мне сказала, что вы не выходили, ну я и начал ломиться, — оправдывался Янек, видя хмурое лицо Валицкого.
— Заходи, — Стефан отступил в глубь комнаты и из лежащего на столе бумажника высыпал мелкие монеты, — бери пять злотых и беги. — И он слегка подтолкнул мальчика в спину.
«Чего этот старикашка опять от меня хочет?» Валицкий сел на кровать и, широко зевая, разорвал конверт. По мере чтения сонливость проходила, как будто ему на голову начала падать размеренная, но все более холодная струя воды.
«Я разговаривал в воеводском комитете с секретарем по пропаганде об анонимках из Злочева, — писал главный своим старательным мелким почерком. — Они тоже кое-что получили, и таких бумажек у них значительно больше. Со вчерашнего дня там сидит шеф воеводского партийного контроля Юзаля. Ему должны позвонить, чтобы Вы могли свободно поговорить обо всем этом деле. Вы найдете его в гостинице, но спешить с разговором некуда. По-моему, лучше сначала самому разобраться в обстановке. Еще раз желаю вам успеха, ведь это Ваша первая серьезная работа для нашей газеты, — помните об этом».
Машина выехала на открытое пространство. Отсюда уже видны были первые строения Злочева: шпили костелов, несколько заводских труб, крыши, крытые красной черепицей или выделяющиеся черными прямоугольниками толя, бетонные ажурные ограды. Вся эта хаотичная застройка предместья не имела какого-либо порядка и симметрии, а
