лучше.
Мэгги замолчала, затаив дыхание, ожидая резкого саркастического ответа, но его не последовало. На линии была только тишина. Они просто сидели у своих аппаратов, вместе, деля общее пространство, которое телефон создаёт между людьми, и это длилось целую вечность.
Наконец мама заговорила – по-прежнему спокойным мягким голосом:
– Спасибо, Мэгги. Я ценю это.
Она тут же повесила трубку, но теперь Мэгги не испытывала желания пробить дыру в стене или расколотить стакан. Она немного послушала гудок, а потом тоже положила трубку.
Мэгги не переставала думать о Хоги. Никто не знал, что случилось с его телом после того, как кот свалился на холодный пол торгового центра рядом, истекая кровью из распоротого живота.
Мэгги винила Дот, но на самом деле понимала, что во всём виновата она сама. Это давило на неё тяжким грузом, порой сдавливая грудь, так что Мэгги не могла дышать.
Эсме попыталась ободрить её, попросив развесить рождественские украшения для ежегодной вечеринки. К сожалению, унылые украшения тёти едва ли могли создать праздничное настроение. Среди них была какая-то грустная облысевшая мишура, несколько самодельных картонных ёлок двадцатилетней давности, обшарпанные бумажные звёздочки и потрескавшиеся безделушки.
Эти украшения в сочетании с крохотной искусственной ёлочкой, которую Эсме водрузила на пианино рядом с чучелом совы, производили удручающее впечатление. Однако Эсме получила очень много открыток, они с Мэгги развесили их по всей гостиной. У тёти было много друзей – гораздо больше, чем у родителей Мэгги.
«Потому что Эсме – хороший человек», – подумала она. Эсме помогала людям и не спешила их осуждать.
Перед началом вечеринки Мэгги помогла передвинуть мебель и расставить стаканы и закуски, но сбежала, едва лишь начали прибывать ветхие друзья Эсме. Она заняла своё обычное место, забравшись в розовую ванну и укутавшись в пуховое одеяло.
За стеной постоянно слышались шаги гостей со слабым мочевым пузырём, то и дело бегавших в туалет, но Мэгги всё равно предпочитала быть здесь.
Через некоторое время она услышала пронзительный звонок древнего домашнего телефона. В конце концов кто-то взял трубку – или же звонивший отчаялся. Через несколько мгновений возле ванной послышались шаги. Каким-то образом Мэгги поняла, что это Эсме и что она стоит у двери, собираясь постучать.
Мэгги закрыла глаза.
«Пожалуйста, уходи. Пожалуйста, уходи. Пожалуйста, уходи…» – мысленно повторяла она.
К её огромному облегчению, Эсме так и сделала.
Много позже, когда вечеринка подходила к концу, а Мэгги дремала в ванне, её разбудил звонок в парадную дверь. «Возможно, за кем-то из гостей приехало такси», – предположила она, но тут послышались восклицания, а потом у двери ванной снова раздались шаги Эсме. И на этот раз она постучала.
– Мэгги? Тут кое-кто хочет тебя видеть.
В тот же миг Мэгги забилась поглубже в ванну:
– А я не хочу.
– Думаю, на сей раз ты сделаешь исключение.
– Кто это?
По звуку голоса Мэгги поняла, что Эсме улыбается.
– Поверь мне. Тебе лучше выйти и самой увидеть, кто это.
Как обычно, любопытство взяло верх, и Мэгги неохотно выбралась из ванны.
Готовясь ко сну, она не расчесалась и надела только старую футболку и пижамные штаны. Теперь Мэгги решила, что и так сойдёт. Она накинула халат, сунула ноги в мягкие тапочки и, шаркая, вышла в гостиную.
Первой, кого она заметила, была миниатюрная женщина с аккуратно уложенными седыми волосами. Женщина стояла посреди комнаты, у дивана. Остальные гости с почтительным видом сгрудились возле неё.
Когда Мэгги вошла, все обернулись к ней. Теперь она увидела, что эта крошечная пожилая дама одета в бирюзовый спортивный костюм с огромным белым котом, вышитым на куртке.
Мэгги нахмурилась. Эсме подняла её только для того, чтобы познакомить с одной из своих странных подруг?.. Но тут же рядом прозвучал очень знакомый голос:
– Я здесь.
Стремительно обернувшись, Мэгги увидела один огромный глаз, холодно глядящий на неё из глубины гнезда, свитого из диванных подушек.
– Хоги!
Мэгги упала на колени и обняла тёплого старого кота. Хотя все гости смотрели на неё, она зарыдала, уткнувшись в мягкую густую шерсть.
Когтистая лапа похлопала её по плечу.
– Эй. Из-за тебя сейчас все швы размокнут.
Мэгги выпрямилась и, утерев слёзы, увидела самодовольную кошачью морду. Пожалуй, Хоги выглядел немного иначе, чем всегда. Более старым, более усталым. И у него появилась новая боевая рана, самая впечатляющая из всех – огромный шрам с неровными краями, тянувшийся от горла почти до самого хвоста. И обе задние лапы Хоги были забинтованы.
Слёзы снова потекли по лицу Мэгги, но старый кот положил лапу ей на руку – на сей раз убрав когти.
– Мы сделали это, девочка. Я знал, что так и будет.
Не было никаких сомнений, что миссис Валери Хичкок под конец вечеринки стала самой почётной гостьей. Хотя время шло к одиннадцати, Эсме откуда-то достала запылённую бутылку шампанского. Мэгги подумалось, что им стоило бы проверить срок годности перед тем, как это пить, но она решила не портить вечеринку.
Если между Эсме и Хоги когда-то существовала вражда, теперь кот явно был прощён. Эсме так суетилась над ним, что у Мэгги глаза полезли на лоб. Тётя принесла остатки лосося и банку макрели и ворковала над котом на диване, поглаживая его ушки, а Хоги жмурился так, что его глаз почти исчез в густой шерсти.
Затем Мэгги, Эсме и остальные гости расселись, чтобы послушать историю Валери. Она перевязала Хоги, пытаясь остановить кровотечение. Потом, добравшись до своей машины, поняла, что кот не дышит, и фактически реанимировала его, сделав искусственное дыхание рот в рот. Затем врачи из ветеринарной скорой помощи сделали срочную операцию. И, наконец, Хоги провёл последние две недели в качестве самого избалованного обитателя кошачьего зверинца миссис Хичкок в Хендоне.
Возможно, она никогда бы не узнала, что кто-то ищет этого кота, но её племянница, живущая в Уэст-Минчене, увидела объявления. Если б не это, миссис Хичхок оставила бы Хоги у себя.
– Я удивлена, что ты захотел вернуться, – прошептала Мэгги, пока миссис Хичкок в подробностях рассказывала, как она ухаживала за котом днём и ночью.
К изумлению Мэгги, Хоги раздражённо дёрнул хвостом.
– Извини, – прошипел он себе под нос, – обычно я не употребляю таких выражений, но, откровенно говоря, эта женщина безумна, как мартовский кот. И все те кисочки, которых она держит у себя, тоже давно поехали крышей. Это было похоже на «Апокалипсис сегодня». Они все чокнутые!
Мэгги закатила глаза.
В ту ночь Хоги спал на диване, а Мэгги расстелила своё пуховое одеяло на полу и устроилась на нём, укрывшись пледами. После всех треволнений старый
