одноих из которых был пулемет. Андрей настоял. Он также не столько опасался каверзы со стороны Пепеляева, сколько возможности нарваться на какую-нибудь банду белых мародеров или дезертиров. А их шаталось по окрестностям множество. Местные, которых мы снабдили оружием, вели за ними охоту, но до полного успеха было ещё очень далеко.
Возле зимовья, расположенного на небольшой полянке, из снега выросли казаки-пластуны.
— Кто такие?
— К генералу, — ответил Устрялов, он наш ждет.
— А… Ну проезжайте.
Судя по количеству лошадей, генерала охраняли не больше пятнадцати человек.
Сам Пепеляев оказался бравым воякой с закрученными усами, выглядевший вполне ухоженно. Вообще-то, это только в советских фильмах противники большевиков выглядели эдакими картинными господами офицерами. Тех, кого мы видели убитыми или брали в плен, имели бомжеватый вид — были оборванными, грязными и завшивленными. Красноармейцы по сравнению с ними смотрелись куда лучше. Не говоря уже о бойцах нашего отряда, которые имели возможность регулярно мыться и стирать форму. (Мы таскали с собой теплушку, которую наши умельцы оборудовали под походно-полевую баню.) А вот Пепеляев выглядел молодцом. От него даже пахло не бомжатиной, а одеколоном.
— Здравствуйте, товарищ Коньков.
Ни фига себе! Колчаковцев от слова «товарищ», как правило, трясло. Я решил соответствовать.
— Здравия желаю, ваше превосходительство. Я так понимаю, что вы хотите вступить в переговоры.
— Именно так.
— Что ж тогда давайте не будем ходить вокруг да около. Ваше положение безнадежно. У вас нет боеприпасов, нет продовольствия. Попытки добыть последнее ведут к тому, что скоро местные жители в вас будут стрелять из-за каждого куста.
— Но мы пока что ещё весьма сильны.
— Я это не отрицаю. Но мы вас дожмем. Помощи вам ждать неоткуда. Ваша армия на востоке пока что держится — но это не продлится долго. Нам торопиться некуда. Режим адмирала Колчака рухнет прежде всего из-за своих внутренних проблем. А мы спокойно придем на его место. Но к чему нам проливать русскую кровь? Вы не хуже меня знаете, сколько господ за границей радуется, что мы этим занимаемся. А ведь это я с вами разговариваю. А с атаманом Семеновым я буду разговаривать только через прицел пулемета. Итак, ваши предложения?
— Мы готовы сдаться. Но вы можете гарантировать, что мои бойцы не будут расстреляны. Вы можете расстрелять меня.
Разумеется, когда я двигал на эту встречу, то имел разговор со Сталиным, так что обладал всеми необходимыми полномочиями.
— Зачем нам вас расстреливать? Как вы, наверное, знаете, у нас служит много генералов. В том числе и Брусилов. Конечно, кое-кому, кто виновен в репрессиях против мирного населения, ответить придется.
— У меня таких нет. Это тыловые крысы развлекались. А если кто и есть — то они всё равно сдаваться не станут.
— Тогда какие вопросы? Выходите и складывайте оружие. Медицинскую помощь больным и раненым мы гарантируем.
Пепеляеву было явно тяжело признавать своё поражение. Но — а что было делать? Мы неплохо знали о том, что происходит в его армии. Кроме отсутствия припасов и боепитания, на неё навалился тиф. И всем было понятно, что даже если красные не будут предпринимать активных действий, а станут просто её «покусывать» — то рано или поздно она сойдет на нет.
— Что ж, пусть так и будет. Мы станем выходить через два дня.
Попрощавшись с генералом, мы обнаружили, что наши бойцы вполне мирно судачат с казаками. Вполне так по-русски. Подрались — можно теперь и мириться.
На обратном пути я узнал много интересного. Выяснилось, что такой ход Пепеляева был вызван не только паршивым военным положением его армии. Возможно, он дрался бы до последнего патрона. Всё-таки мужиком он был упорным. Но ведь в чём была особенность Гражданской войны? Если солдаты воевать не хотят — то их ничем не заставишь. Ведь в самом деле. Сиганул в кусты — и иди хоть к красным, хоть к партизанам.
Об остановке у ребят Пепеляева нас просветил Митя Белозеров. Обаятельнейший парень. В моём времени он точно бы сделал карьеру какого-нибудь агента по продажам. Есть такие люди, которые могут чуть ли не мгновенно закорешиться с любым человеком. Вот и Митя, пока я вел переговоры с генералом, сумел наладить отношения с казаками. Теперь мы обменивались впечатлениями. Настроение было приподнятое. Бойцы уже знали, что готовится сдача Пепеляева. А ведь, как известно, «лучше водку пить, чем воевать». Белозеров рассказывал свои впечатления от общения с представителями враждебной стороны.
— Я, товарищ комиссар, честно говоря, не понимал партийной линии. Думал, зачем царицу и её семью выдали колчаковцам?
— А что бы ты с ними сделал? — Подал кто-то вопрос.
— Если б эту немецкую суку расстрелять, никто бы не заплакал. А детей? Перевоспитали бы в пролетарских семьях. И всем бы мировым буржуям показывали. Глядите, были благородные, а теперь наши люди.
Я отметил про себя, что парень-то далеко пойдет, надо его взять на заметку. Вот такие самородки рождаются на земле Русской. У него четыре класса образования. А мышление прирожденного пиарщика.
Между тем братва продолжала обсуждение темы.
— Так ты про линию партия продолжай.
— А про линию вот какое дело. Я понял, что просто несознательным был. Я с казачками-то поговорил, табачком с ними поделился, у них курева совсем нет. И они мне рассказали — у них от начальства до нижних чинов идет свара. Одни за царицу и за Алексея. Вроде бы как он законный наследник. Другие — совсем против. Потому что уже нахлебались. Кто за Колчака, чтобы его кем-то вроде царя сделать, кто за Учредилку. Господа благородные на дуэль друг друга вызывают. Кто попроще — по мордасам друг друга лупят. А большинство — так сказали: пошли вы все к чертовой матери! У большевиков хоть какой, но порядок.
* * *
Сдача в плен армии Пепеляева началась точно в срок. Из тайги выходили оголодавшие и ободранные бойцы, большинство из которых радовалось, что остались живы. Мы проявляли полный гуманизм. Людей кормили, кому надо — оказывали медицинскую помощь, и гнали в баню. В конце-то концов, те, кто был непримиримо настроен против красных, ушли в тайгу. И черт с ними, их перережут партизаны.
Что мне дополнительно нравилось в этом раскладе — то в данной истории Тухачевский так пока ничем и не прославился. Он очень хотел повоевать против Пепеляева, но вот не вышло.
А шуму из капитуляции генерала вышло много. Ещё бы! Целая армия сдалась! Хотя на самом-то деле её численность к этому времени не дотягивала и до дивизии. Но какая разница. Я вдруг оказался чуть
