Это разрыв. Это конец многолетнему сотрудничеству, конецзамечательному тандему, конец дружбе… Конечно, Лола не собиралась выбрасыватьсяв окно, тем более что у нее на руках трое бессловесных животных, которымневозможно объяснить Ленино предательство…
Она не собиралась выбрасываться в окно, но сердце ее былоразбито.
Машина выехала на мост. Внизу простиралась голубая гладьНила, по которой стремительно скользила яркая рыбачья лодка с белым косымпарусом. На противоположном берегу возвышались вперемежку ажурные башниминаретов и параллелепипеды современных небоскребов. Съехав с моста, таксисвернуло на узкую улицу, поперек которой были натянуты веревки с сохнущим наних бельем. Рядом с блочной пятиэтажкой примостилась покосившаяся халупа,кое-как сколоченная из досок и железных листов.
– Каир – город контрастов! – усмехнулся Маркиз,повернувшись к своей спутнице.
Но Татьяна не улыбнулась. Она сидела, поджав губы и сжавруки в кулаки. Ей было не до шуток и не до разговоров. Она ждала, чтопреподнесет ей судьба.
Такси выехало на широкую магистраль, вдоль которойкрасовались роскошные здания крупных фирм и банков, современных отелей иресторанов. Затормозив возле косматого пальмового ствола, водитель обернулся кпассажирам и радостно сообщил им по-русски:
– Приехали!
С тех пор, как Египет буквально наводнили русские туристы,многие водители такси старались запомнить несколько русских слов: этопроизводило на сентиментальных славян хорошее впечатление и приносило отличныечаевые. Вот и этот таксист запомнил три слова: «здравствуй», «спасибо» и«приехали».
Правда, понимал он плохо даже английский язык, и Маркизу,чтобы объяснить, куда нужно ехать, пришлось показать шоферу адрес, которыйзаписал для них по-арабски знакомый Лангмана, встретивший их с Татьяной вкаирском аэропорту.
– Приехали! – повторил таксист, распахнул дверцумашины и указал на мраморные ступени, которые вели к монументальному порталу изцветного камня и бронзы.
Маркиз расплатился с щедростью, восхитившей таксиста ивызвавшей неодобрительный взгляд Татьяны, и путешественники поднялись ко входу.
Двери с фотоэлементами плавно разъехались, и в полутьмехолла возник широкоплечий смуглый красавец с лицом покойного Фредди Меркьюри.
– Что угодно господам? – осведомился Фредди снеподражаемой смесью вежливости и осторожности.
– Мы хотим увидать господина Юсефа ибн Аббаса, – сдостоинством ответил Маркиз.
– Как вас представить? – дипломатично спросилФредди. При упоминании имени главы фирмы вежливости в его голосе значительноприбавилось, из него можно было теперь готовить отличную пахлаву.
– Мистер Марков, – лаконично представился Леня.
Египтянин удалился, но уже через полминуты примчался, простоисточая гостеприимство:
– Прошу вас, достопочтенный Юсеф ибн Аббас будетсчастлив с вами встретиться!
Гостей провели в комнату, совершенно соответствующуюпредставлениям Маркиза о Востоке. Низкие диваны вдоль стен, покрытые коврами,инкрустированные бронзой и перламутром столики, бесчисленные зеркала,увеличивавшие размеры и без того просторного помещения, приторный запахблаговоний.
– Какой чай вы предпочитаете, – спросил Фредди,низко склонившись, – черный или красный?
– Красный, – ответил Маркиз, погружаясь в негудивана. – Ведь мы как-никак в Египте!
Фредди хлопнул в ладоши, и тут же появился его двойник –такой же смуглый красавчик с узкой ниточкой усов, только поменьше ростом и нестоль широкоплечий. В руках у Фредди номер два был серебряный поднос сдымящимися чашечками.
Маркиз поблагодарил и пригубил ароматный каркаде.
В ту же минуту распахнулась еще одна дверь, и в комнатуворвался, как самум в пустыню, жизнерадостный невысокий толстячок в отличносшитом сером костюме с алой розой в петлице.
– Какое счастье лицезреть столь желанных гостей! –воскликнул толстячок в неумеренном восторге. – Какая радость! Если бы мойдостопочтенный отец дожил до этого дня! Если бы мой светлой памяти дедушка могнасладиться этой радостью!
– Что это он так разоряется? – шепотом спросилаТатьяна.
– Восток, – так же шепотом ответил Маркиз, –так положено.
– Мне сообщил о вашем скором визите мой добрый друггосподин Лангман, – продолжал гостеприимный хозяин более деловымтоном, – правильно ли я понял моего дорогого друга?…
– Думаю, да. – Маркиз достал из внутреннегокармана замшевый футляр и протянул его египтянину.
Юсеф опустился на один из диванов, положил на столиксодержимое футляра, достал из кармана увеличительное стекло и на некотороевремя углубился в изучение монет. Наконец он поднял на своих гостей с??еркающийвзор и воскликнул:
– Это счастливейший день в моей жизни! Мой дедушка недождался этого дня, мой достопочтенный отец не дождался этого дня, но наконецэтот день наступил! Если бы Пророк не запретил правоверным пить сок лозы, янепременно выпил бы с вами бутылку шампанского!
– Значит, все в порядке, и мы можем получить нашиденьги? – сухим деловым тоном осведомилась Татьяна.
– Мадемуазель Ильина – правнучка профессораИльина-Остроградского и его наследница, – пояснил Маркиз.
– Я счастлив! – с прежней неумеренной радостьювоскликнул египтянин. – Мой дедушка и ваш дедушка…
– Короче, про дедушек я все поняла, – оборвала егоТатьяна, – сколько мне причитается и когда это можно будет получить?
Хозяин огорчился: его лишали законного удовольствия. Однаковоля клиента – закон, и желание гостя – вдвойне закон, а Татьяна была и гостем,и клиентом в одном флаконе.
Юсеф ибн Аббас извлек откуда-то стопку листов, водрузил нанос очки в золотой оправе и начал:
– По распоряжению господина Ильина-Остроградского мойдед, Али-Ахмад ибн Салах, принял на хранение и доверительное управление следующиеценности: золотых монет римской чеканки – двести, серебряных монет римскойчеканки – пятьсот, украшений из золота с драгоценными камнями…
Египтянин долго читал перечень ценностей. Леня откровенноскучал, а Татьяна слушала список, как волшебную музыку. Лицо ее раскраснелось,глаза блестели. Леня в очередной раз залюбовался девушкой.
Наконец перечень закончился, и египтянин продолжил:
– Получив упомянутые ценности в доверительноеуправление, банкирский дом ибн-Салах реализовал их на ряде европейскихаукционов, обратил в ценные бумаги и в течение всего срока управленияконтролировал прирост и обращение этих бумаг. На данный момент, за вычетомпроцентов, причитающихся банкирскому дому, данный фонд составляет в пересчетена американскую валюту около пяти миллионов долларов…
