грозит им никакими личными неприятностями и вряд ли сулит сенсационные неожиданности, в большинстве своем вернулись к самому приятному времяпровождению, то есть блаженно уснули в мягких и удобных эргономичных креслах.
Лишь трое из них продолжали работу, начатую сразу после взлета: эти фанаты журналистской профессии и необузданные трудоголики решили, очевидно, начать свой репортаж не с прибытия на Священную землю, а с прекрасной организации доставки туда паломников. Поэтому с самого начала пути пропадали то в кабине экипажа, то в многочисленных служебных помещениях или просматривали в темном кинозале рекламные ролики-проспекты компании «Люфтганза». Поэтому с двумя из них коллеги не успели не только познакомиться, а даже запомнить в лицо. Третий, водрузив на плечо громоздкую камеру, изредка проносился рысью по пассажирскому салону, также не оставляя после себя ни впечатлений, ни запоминаний.
Запасов воды и продуктов на борту аэробуса хватило бы еще на три таких перелета. Был даже свой врач, специально назначенный на этот рейс ввиду преклонного возраста и далеко не богатырского здоровья многих паломников. Из подсобных материалов для ремонта непосредственно через руки полковника были переданы лишь новые шланги. А потом в ЦУП поступила просьба о выгрузке багажа…
После короткого раздумья начальник аэропорта связался по интеркому с таможенной службой, располагавшейся в отдаленном крыле здания, и пригласил ее руководителя на пост управления полетами.
– …Значит, ваша задача – это бдительный контроль за действиями экипажа аварийного борта при выгрузке багажа пассажиров в тележки и загрузке его обратно по окончании ремонтных работ. Разумеется, нельзя допустить никаких эксцессов и пока этот багаж находится на поле нашего – он особенно подчеркнул это слово – аэропорта. Чтобы ни одна вещь не попала за пределы временной стоянки самолета…
– Уважаемый! Разве моя служба когда-нибудь вас подводила?!
– В данный момент ваша задача усложняется тем, что с введением на территории аэропорта дополнительных мер антитеррористической безопасности существенная часть полномочий оказалась возложена на спецподразделения…
– Эти грубияны, – вновь перебил «главный» таможенник, закипая от праведного возмущения, – постоянно суют нос туда, где их ничто не касается, в чем ничего не смыслят! Вах, я еще удивляюсь вашему великому долготерпению.
– Для всех нас святы и незыблемы распоряжения руководства.
– Не беспокойтесь, начальник! Буква Закона ни в чем не будет нарушена, но эти крысы, – это был намек на серую униформу спецназовцев, – получат хороший урок. Позвольте мне прямо отсюда связаться с их полковником.
– Думаю, что это лишь поможет нашему богоугодному делу.
В глазах руководителя таможни сверкал огонь праведного возмущения и непреклонной решительности, когда он вызывал по рации командира спецназа:
– Полковник! С вами говорит руководитель таможенной службы аэропорта. Сейчас с борта аэробуса будет выгружен багаж. Временно, в специальные емкости. После окончания ремонта его загрузят обратно. Да, он не покинет зоны охраны. Но все время, пока багаж находится вне самолета, его будут контролировать мои люди. Я не нуждаюсь в ваших советах! И мне глубоко наплевать на любые приказы ВАШЕГО руководства!! За багаж здесь отвечаю я один, понятно?! И буду выполнять свои обязанности неукоснительно, даже если для этого придется поднять все службы аэропорта и разогнать к свиньям ваш хваленый спецназ с оружием в руках! Не-е-е-т, это вы будете меня слушать! И не посмеете препятствовать официальной процедуре таможенного контроля!.. Вот так-то лучше, полковник. Предупредите своих людей, чтобы БЕСПРЕПЯТСТВЕННО пропустили к самолету моих представителей. Да, их будет… – таможенник на секунду задумался, – два человека и еще водитель специального багажного контейнеровоза. Прекратите меня учить! Займитесь лучше своими непосредственными обязанностями. Одобряю ваше благоразумие. Все!!!
Оборвав на этом внешнюю связь, таможенник уже совсем другим, вежливым тоном испросил у начальника аэропорта разрешения удалиться в свой кабинет, чтобы немедленно отдать необходимые распоряжения. Получив таковое, он с гордо поднятой головой, по-военному печатая шаг, покинул помещение поста управления полетами.
Бравый полковник на летном поле тоже одобрил в душе свое решение. Опытный служака, он прекрасно понимал, что нарушить отработанную процедуру таможенной службы означает для него поставить жирный крест на своей военной карьере, а невыполнение распоряжений мистера Смита и вовсе подобно самоубийству. Только удовлетворив интересы обеих сторон, можно с честью выйти из сложившейся щекотливой ситуации. Командир спецназа мгновенно «прокрутил» в голове разговор со Смитом. Согласившись с самыми небольшими оговорками на требования таможни, он ничем не нарушал приказы своего командования: ни один человек из самолета не выйдет за пределы даже первого кольца охранения, не будет вынесен ни один предмет, а всё, переданное экипажу для ремонта, уже прошло через его собственные руки. Никто из таможенников не взойдет на борт и не будет близко контактировать с экипажем – уж об этом-то полковник позаботится с особым пристрастием! Пусть себе пялятся на багаж сколько угодно. Кстати, всегда можно будет свалить на них какие-то неожиданно возникшие неувязки.
Душа начальника аэропорта пела от восторга. С аэробусом не возникало никаких проблем. Таможня полностью удовлетворена своей ролью в контроле за багажом пассажиров. Три кольца вооруженной до зубов спецназовской охраны, как влитые, стоят на позициях, чтобы и мышь не проскочила. А мистер Смит получил великолепный щелчок по своему длинному задранному носу. Хвала Аллаху!
Два инспектора таможенной службы, назначенные и проинструктированные самим начальником, вышли из дверей левого крыла здания аэровокзала во внутренний дворик и направились к стоянке спецтранспорта, расположенной за углом. Туда водитель уже подогнал автокар с просторной кабиной и тремя вагончиками с емкостями для погрузки багажа. Таможенникам предстояло преодолеть вдоль стены здания расстояние в 5–6 шагов, которое не просматривалось ни из каких окон, а со стороны автостоянки было загорожено как раз той третьей санитарной машиной, что появилась чуть позже других.
Уже на третьем шаге следовавший чуть позади таможенник неожиданно запнулся, взмахнул руками, но, так и не сумев поднять их выше пояса, без единого звука мягко осел на тротуар. Еще через мгновение та же участь постигла и следовавшего впереди, более плотного и пожилого иранца. Это сопровождалось двумя еле слышными хлопками. В тот же момент задние дверцы «Скорой помощи» распахнулись, из нее выскочили два санитара в белых халатах и с носилками, на которые в считаные секунды погрузили бесчувственные тела обоих таможенников. Пригибаясь под тяжестью внушительного веса двух тел, санитары той же торопливой рысью преодолели несколько метров обратно до своей машины, втолкнули носилки внутрь и запрыгнули туда сами. Дверцы плотно закрылись изнутри.
– Галя! Твой худенький и помоложе.
Девушка споро начала снимать одежду с одного из таможенников.
– Вадим! Ты почему еще здесь, а не в кабине автокара?!
– Так вдруг что у вас…
– Марш на место!
– Деспот
