уже не вывести.
— Почему же? Наверняка, если мы убьем тебя, то они очнутся, — предположил Крис, продвинувшись чуть вперед и встав рядом с Лераном.
— Безусловно, — соглашаясь кивнул Стентон и затем пояснил. — Однако, смею вас разочаровать — вы не сможете меня убить. Сила моего предка слишком велика для подобных вам магов. К тому же, я ощутимо приумножил ее и теперь непобедим!
— Мы тебе не верим, — в один голос заявили Леран и Карье и сомкнули ряды, чтобы защитить меня.
— Жалкие глупцы! — недобро расхохотался Стентон и грозно провозгласил. — Узрите же истинную мощь древних богов!
Он принялся громко топать и тяжело дышать, с каждым движением все больше искажался и рос, становясь похожим на огромного ящера. Его тело покрылось плотной буро-зеленой чешуей, руки и ноги превратились в когтистые лапы, волосы слиплись и удлинились став мощными острыми шипами по всему хребту, зрачки превратились в две узкие расщелины, а из пасти полной острых как ножи зубов, вырвался жуткий раздвоенный язык.
Спустя какую-то минуту времени лорд Стентон явил на свет огромного древнего ящера. Что тут скажешь? Впечатляет. Но у нас тоже имелся козырь в рукаве.
— Отвлеки его, — шепнула я Шнырю, а сама стала потихоньку пробираться к связанному Тэтчерду.
— Без проблем, — кивнул чертяка и вышел вперед. — Слышь, ящерка! Если тебя за хвост оттаскать, ты себе новый потом отрастишь?
— Что-о-о?! — взревел исполин и выпустил в сторону фамильяра струю ядовитой кислоты.
Однако юркий Шнырь успел спрятаться за спину Криса, а вовремя среагировавший друг взмахом руки выставил перед ними широкий щит, который не дал яду достигнуть цели. Затем Леран принял боевую форму паладина, чертяка обратился в Шамхазая, а барон Карье зажег свой знаменитый огненный контур, и они втроем принялись атаковать чудовище со всех сторон. Друзья сражались храбро и отчаянно, но даже невооруженным глазом было очевидно, что против этого исполина долго они не продержатся.
Я протискивалась сквозь ряды гвардейцев, благо одурманенные ядом Стентона они не реагировали на меня без приказа. Вот только у последних четверых, что держали Тэтчерда, была четкая установка не выпускать его из рук, потому что именно они и оказали мне самое яростное сопротивление.
Охватившее меня было отчаяние тут же рассеялось без следа, потому что к нам пришла неожиданная помощь в виде Вирго Бейлора и (кто бы мог подумать) самого церемониймейстера Билльмонта Дюбуа. Выступив единым фронтом, они отвлекли охранников на себя, пока я бросилась освобождать Рэда и всучила ему бутылку с бренди.
— Сделай несколько глотков, — безапелляционно велела я. — Это магия из черепа Нериды.
Тэтчерд не стал спорить, а тут же исполнил приказ. Пока магия возвращалась к первому паладину, я внимательно следила за тем, как идут дела у остальных. А шли они неважно. Дезориентированные ядовитым дыханием древнего ящера, они все чаще пропускали удары и попадали под кислотные струи, получая тяжелые ранения.
— Вам не одолеть древнее божество! Я многократно приумножил его мощь! — громко скандировал Стентон, кажется действительно уверовавший, что встал на один уровень со своим предком Балазаром.
— Эй, Стентон! Кажется, ты потерял свой умножатель! — не удержавшись выкрикнула я и помахала в воздухе бутылкой бренди.
— Ты-ы-ы! — возопило чудовище и раскидывая всех бросилось в мою сторону. — Я тебя сожру-у!
Вдруг неожиданно из-за моей спины вышло нечто огромное и село прямо передо мной, заслонив собой от ящера. Это было нечто совершенно невероятное. Ни на что не похожее. Громадный золотистый лев с белой орлиной головой и бесконечно длинными и широкими крыльями. Это был грифон — потомок древнего бога Ксаара. Это был Рэд.
Его грифон оказался достойным противником ящеру Стентона. Ядовитое дыхание рептилии он развевал своими потоками ветра, а мощные крылья возносили его на огромную высоту и делали недосягаемым для кислотных струй.
Спустя некоторое время Стентон вдруг осознал, что без магии хрустально черепа неминуемо проиграет и попытался его отобрать. Тогда все мои друзья, не сговариваясь встали плечом к плечу и закрыли от хитрого змея.
В неистовой злобе ящер принялся плеваться в них струями кислоты, пытаясь найти брешь в их защите, и не заметил, как сзади камнем с неба упал на него грифон и одним взмахом тяжелых лап размозжил его безобразную голову.
Все кончено.
Потомок Балазара был мертв.
Эпилог первый. Разоблачительный
Когда влияние морока на сознание гвардейцев рассеялось, они пришли в себя, и мы убедились в их полном подчинении подлинному герцогу Вирэ, началась тяжелая работа по восстановлению разрушенного двора и задержании всех пособников Стентона, начиная с леди Трени. Особенных усилий к этому прикладывать не пришлось, ибо мы как раз успели запереть ее в камере, где она и прибывала.
Отдав все соответствующие распоряжения, мы немедля перенеслись порталом в охотничий коттедж, где все это время укрывалась королевская чета. Необходимо было срочно выяснить действительно ли фрейлина не солгала и его величество был мертв. К счастью, это оказалось неправдой.
Точнее, короля Лайрона действительно пытались убить, тяжело ранив на одной из прогулок, однако королева Сунна оказалась довольно сведуща в целительстве и сумела предотвратить кончину супруга, вовремя оказав ему необходимую помощь. Его величество лежал в постели и выглядел слишком бледным, но по крайней мере был все еще жив. И первое, что он сделал, узнав о произошедшем во дворце, это накинулся на Тэтчерда за то, что тот убил Стентона.
— Каким бы злодеем ни был этот граф, — натужно сипел король, отчитывая своего паладина. — Он в действительности является потомком великого Балазара и носителем уникальной древней магии. Его род почти угас. Стентон оставался единственным его дееспособным магом. Ты не имел права его убивать.
Рэд ничего на это не отвечал. Только стоял перед кроватью монарха опустив голову и лишь изредка кивая.
— Мне жаль, но я буду вынужден отдать тебя под суд, — вздохнул в заключении король Лайрон.
Едва только осколки моей и без того хрупкой личной жизни собрались воедино, как очередной идейный протиратель штанов норовит пустить все Шнырю под хвост. Этого я уже стерпеть не могла.
— При всем уважении, ваше величество, ваш первый паладин спасал королевство и вашу, между прочим, жизнь, — расхрабрившись упрекнула его. — Не кажется ли вашему величеству, что наказывать верного подданного за собственное спасение не слишком-то справедливо?
— Ах, дитя, — снисходительно улыбнулся король. — Вы еще юны и импульсивны. В нашем королевстве закон имеет наивысшую силу и одинаково защищает каждую жизнь, будь то жизнь дровосека или самого короля. Однако он так же охраняет и то, что нуждается в особой защите. Например, крупицам магии, подобной которой больше
