всё же грянет в этой треклятой антикварной лавке.
— Отлично, — кивнул я. — И что мы будем делать дальше?
— А что бы вы стали делать на моём месте? — весело прищурился Витман.
— Я бы привёз сюда Риито — того чернокожего мальчишку, который чувствует Тьму. И показал ему Петрова. Заодно допросил бы последнего.
— Вашего негритёнка уже везут, — улыбнулся Витман. — А допрос можем начать прямо сейчас, зачем же время терять.
* * *
Поскольку мы находились скорее в научном учреждении, чем в пенитенциарном, допросной комнаты здесь, как таковой, не было. В результате Петрова притащили в архив, где мы с грехом пополам и расположились за весьма неудобным столом.
— Зачем его вообще куда-то вести? — спросил я, опасливо покачиваясь на рассохшемся стуле, который мог сложиться пополам в любую секунду. — Могли бы допросить прямо в камере.
— Он там провёл ночь, — сказал Витман.
— И?
— И привык худо-бедно к помещению. Человек — тварь такая, быстро ко всему привыкает. А для допроса человека желательно поместить в среду, в которой он не бывал. Это сбивает с толку.
— Вы говорите о допросе обычного человека. А у нас тут — Тьма. Ей, по-вашему, есть разница между одной комнатёнкой и другой?
— Я работаю так, как привык, — отрезал Витман.
Я только руки поднял — мол, сдаюсь, снимаю претензии.
Когда Петрова ввели в помещение архива, выглядел он как обычный человек, которого накануне ни за что ни про что повязали на улице и слегка помяли. Никакой спесивости, с которой вчера смотрел на замаскированную машину, в лице не осталось. Волосы всклокочены, лицо посерело ещё сильнее, чем раньше, взгляд бегал. Наручники с него сняли, оставив только браслет, блокирующий Тьму.
— Присаживайтесь, — строго сказал Витман.
Петров опустился на стул напротив нас. Конвой Витман взмахом руки отпустил. Случись чего, лучше меня с ситуацией никто не справится, а остальные — только ненужные жертвы.
Я несколько секунд посмотрел, как нервно шевелятся пальцы Петрова на столе, и спросил:
— Курить хотите?
Петров яростно закивал. Ну вот, теперь понятно, откуда этот нездоровый цвет лица.
Витман вытащил из внутреннего кармана портсигар и положил перед собой. Петров уставился на него жадным взглядом.
— Сначала несколько вопросов, — сказал Витман. — Начнём с простого. Вы — Антон Петров, верно?
— Верно, можно и так сказать, — пробормотал Петров. — Я… Если позволите. А то ведь ничегошеньки не соображаю.
Вздохнув, Витман открыл портсигар — обыкновенный, в котором и впрямь оказались сигареты. Огонёк сколдовал прямо из воздуха.
Петров жадно затянулся, выпустил дым. Витман придвинул ему пепельницу. Спросил:
— Вы — владелец ресторана «Кукушкины дети»?
— Я владелец, — кивнул Петров, несколько расслабившись. — А что не так с рестораном? У меня всё и всем уплачено, у меня никаких таких этих самых быть не может.
— Вопросы здесь задаём мы, — одёрнул Витман. — Вы отвечаете! Вы собирались сегодня вечером провести состязание по обжорству?
— Я бы это так не называл, — обиделся было Петров. Но тут же вздохнул: — Впрочем, вы правы. Отвратительно. Еда — это искусство! А я привлекаю — кого? Плебеев, любящих жрать от пуза и желательно на дармовщинку. Но что поделаешь! Надо ведь как-то выживать. Её сиятельство княгиня Юсупова изволили открыть ресторан неподалёку от моего. Наняли лучших поваров, официантов, отделка внутри такая, что глазам больно! И вся моя солидная клиентура утекла — куда? Верно, к Юсуповым. Спрашивается, что мне было делать? Тут либо закрываться, либо менять подход. Пришлось снизить планку. Однако, чтобы люди сообразили, что планка снижена, их нужно сперва привлечь! Вот я и…
Мы с Витманом переглянулись. Витман поставил глушилку. Повернулся ко мне.
— Что такое? — спросил я.
— Да так, нехорошая мыслишка. Кто вам подсунул эту газетную статейку?
— Жорж.
— Юсупов, на минуточку.
— Вы полагаете…
— А почему бы и нет? Кто знает, зачем и почему Юсуповым может быть выгодно убрать этого парня с горизонта? Они открыли ресторан, но Петров с рынка не ушёл, продолжает барахтаться. И Жорж решил натравить на него нас. Если это действительно так — я преклоняюсь перед этим парнем. Сидя в одиночной камере, умудрился разыграть такую комбинацию. Не удивлюсь, если и статейку в газете профинансировали Юсуповы. А что самое скверное — им ничего не предъявить. Уж невинно похлопать глазками у господина Юсупова ума достанет.
Звучало до отвращения похоже на правду. Очень и очень в духе чёрных магов.
— Жорж сидит здесь, — сказал я. — Перспективы у него — весьма туманные. А госпожа Юсупова даже ни разу не навестила сына. По-вашему, Жоржу есть дело до каких-то ресторанов?
— Георгий Юсупов — аристократ, наследник древнего уважаемого рода, — напомнил Витман. — Если он когда-нибудь отсюда выйдет, будет пользоваться всем, что имеет его род. И заботиться о своём наследстве для чёрного мага — вопрос первоочередной. Что же до того, что мать его не навещала, то это вообще ничего не значит. Общаться можно и иными способами.
— Газеты… — процедил я сквозь зубы.
— Именно. Через какие-то публикации госпожа Юсупова могла передать закодированное сообщение. И Жорж разыграл свою карту виртуозно.
Я несколько секунд подумал. Потом мотнул головой:
— Нет. Бредятина какая-то. Теоретически возможно, конечно, но на практике… Жорж знает, кто я такой. И прекрасно понимает, что если я обнаружу, что он пытается морочить мне голову, я его попросту убью. А уж Канцелярии не составит труда состряпать объяснение, что господин Юсупов сам перегрыз себе вены.
Витман несколько раз кивнул, потом спросил:
— А что означает «Жорж знает, кто я такой»?
— Ну, просто, что он меня знает, — вывернулся я. — Я убил его отца, если вы вдруг забыли. И давайте уже вернёмся к допросу, клиент скучает.
Витман, ещё раз кивнув, убрал глушилку.
— Итак… — начал он, но Петров его перебил:
— А как это вы так — без голосов разговариваете? По губам читаете, что ли?
В глазах его светилось настоящее любопытство. Сигарета явно вернула подозреваемого к жизни.
— Почему вы убегали от нас вчера вечером? — не ответив, перешёл в нападение Витман.
— А вы бы не убегали, если бы на вас кинулись двое неизвестных? — удивился Петров.
— Нет, — хором откликнулись мы с Витманом.
Подумав, вероятно, об одном и том
