спину. Заломил одну руку, вторую. Огляделся и увидел несущегося ко мне Витмана.
Эрнесту Михайловичу гонка далась тяжелее, чем мне. Дышал он хрипло, но действовал молниеносно. Вытащил из одного кармана браслет, из второго — наручники. Наручники бросил мне, с браслетом сам присел рядом.
— Отрекаешься от Тьмы? — рыкнул Витман, подняв за волосы голову Петрова.
После прорыва в Павловске государем императором лично было изготовлено три браслета, блокирующих Тьму. Один достался Юсупову, один постоянно находился у меня, ещё один — у Витмана.
— Кто вы? — простонал Петров и хлюпнул расквашенным носом. — Что вам нужно?
Я тем временем застегнул наручники и сместился ближе к голове ресторатора.
— Всё очень просто и решать надо очень быстро, — сказал я. — Есть шанс выжить, но для этого нужно отречься от Тьмы. Если отречёшься — примешь амулет, он тебя защитит. Если нет — боюсь, нам придётся прикончить тебя на месте.
В глазах Петрова мелькнул животный ужас.
— От… отрекаюсь от Тьмы, — пролепетал он. — Ненавижу Тьму, всегда ненавидел! Пожалуйста! — неловко протянул Витману скованные руки.
Тот, кивнув, нацепил на запястье Петрова медный браслет.
— А теперь, голубчик, мы с вами проедем в одно уютное место, где вам придётся провести пару дней, — сказал он. — Или больше, это уж как пойдёт.
Мы подняли Петрова — который теперь, в распахнувшемся пальто, с растрёпанными волосами и окровавленным лицом, напоминал загулявшего проходимца из Чёрного города. Повели его к видневшейся впереди дороге.
— Вы из полиции, господа? — залепетал Петров. — Я ничего такого не делал…
— А мы что, похожи на полицейских? — ласково поинтересовался Витман.
— Н-не знаю. — Петров растерялся окончательно. — А кто же вы? Священники?
— Почему священники? — теперь уже обалдел я.
— Так ведь, от Тьмы отречься просили. Я — добрый христианин! На службы хожу, посты соблюдаю. И на храм жертвовал не раз, батюшка наш, из Николо-Троицкой церкви, не даст соврать. Он и ресторан мой освещал.
Я как раз подумал, что не худо бы спросить у задержанного имя и фамилию, мало ли что. Однако после упоминания ресторана отказался от этой идеи. Всё и так стало ясно.
— А что это тебя вдруг заставило провести аттракцион немыслимой щедрости? — спросил я.
— Аттракцион? — удивился Петров.
— Ну, состязание, кто больше съест. Решил для разнообразия разориться?
— Ах, ну что вы. — Петров попытался всплеснуть скованными руками. — Какое там разорение, о чём вы? Количество участников ограничено количеством мест! Ну да, вечерок поработаем в убыток, не без этого. Зато — какая шумиха! Новые клиенты. Расходы окупятся буквально назавтра… А что — неужто вы по этому поводу?
— По этому, по этому, — проворчал Витман. — Догадливый вы наш.
— Значит, всё же полиция, — вздохнул Петров. — Но помилосердствуйте, господа! Я ведь не знал! Я не думал, что нарушаю закон!
— Какой ещё закон? — нахмурился Витман.
— Да откуда же мне знать, какой? Ежели арестовываете, так, стало быть, какой-то есть?.. Вот и прошу заметить, что я ни о чём таком — ни сном ни духом. С победителем-то мы уж договорились, конечно. Приятель мой им станет, он поесть и вправду не дурак. А я ему денег задолжал — вот и сторговались. Только я ведь и помыслить не мог, что…
— Так! — Витман тряхнул Петрова. — Всё. Хватит ваньку валять! Помолчи. Не на идиотов напал.
И потрясённый Петров действительно замолчал.
Тут перед нами остановилась спецмашина, из неё выскочили двое архаровцев Витмана. Видимо, он успел сообщить о нашем местоположении.
— Этого — в соседнюю с Юсуповым камеру, — распорядился Витман. — Особое внимание, усиленный надзор днём и ночью. В туалет пойдёт — и там должен стоять наш человек.
— Есть, — рявкнули парни.
Запихали Петрова в недра автомобиля. Уехали.
— Ну, вот и готово, — задумчиво сказал Витман, проводив машину взглядом. — Можем себя поздравить, капитан Чейн?
— Боюсь, рановато, — вздохнул я. — Ресторан необходимо закрыть. Мероприятие отменить. Но наблюдение не снимать до тех пор, пока не убедимся, что всё действительно закончилось. Ну, и с Петровым надо бы провести проникновенную беседу.
— Вы, капитан Чейн, учите меня делать мою работу, — оскорбился Витман. — Мой вам совет: бросайте это неблагодарное дело. Поезжайте лучше домой или в академию, да хорошенько выспитесь. Сегодня мы сделали всё, что могли, но праздновать победу пока рановато. Так что лучшая награда — сон. А допрос предлагаю отложить до завтра. Пусть посидит, страху наберётся. С браслетом на руке, в наручниках — никуда этот ваш Петров не денется.
Я кивнул. Выспаться и впрямь не мешало. А секунду спустя мне на плечо рухнул откуда ни возьмись Джонатан и во всё горло восславил императора. Значит, тоже не возражал.
Глава 24
Ночевал я в академии — решил, что беспокоить домашних лишний раз не стоит. А утром, уже привычно наплевав на занятия, сразу после завтрака сорвался и приехал в тюрьму-лабораторию Тайной канцелярии.
Нисколько не удивился, застав там Витмана. Собственно, к нему меня сразу и препроводили — Эрнест Михайлович расхаживал с дымящейся чашкой в руке по комнате, предназначенной для отдыха персонала. Персонала в комнате не наблюдалось. Железные люди, совершенно не устают.
— А, Константин Александрович! — поприветствовал меня Витман. — А я уж вас заждался. Заходите. Кофе?
На столе у окна стоял серебряный поднос с кофейником и пустой чашкой. Точь-в-точь такой, какой подавал секретарь в кабинет Витмана.
— Можно, — кивнул я и налил из кофейника ароматный горячий напиток. — С чего вы взяли, что я приеду?
— Знаю вас не первый день.
— Ну и как наши дела?
— А как вы постоянно умудряетесь так всё выкрутить, что я, ваш начальник, перед вами отчитываюсь?
В голосе Витмана звучала нотка раздражения, но он улыбался.
— Понятия не имею, — честно сказал я. — Вас это сильно расстраивает?
Уклонившись от ответа, Витман глотнул кофе и принялся докладывать:
— Петров спокойно сидит в камере, иногда выказывая недоумение по поводу происходящего. В мумию не превратился, чувствует себя прекрасно. Ресторан мои люди закрыли и опечатали. Пока ничто не предвещает. Но госпожу Нарышкину я с объекта не снял и усиление оставил. В конце концов, не исключено, что мы взяли ложный след, и что-то
