под ногами лежал, кажется, Макар, а может Шурик, тот тоже был тёмноволосым, но по лицу парней опознать не смогла, потому что лиц не осталось. Она думала, что привыкла к виду крови и смерти, но оказалось — нет, потому что опять стошнило.
Подавляя рвоту, Лана пошла прочь из зала, заваленного телами. Нет, всё-таки тот, первый, был Шуриком, потому что Макар нашёлся в проходе дальше, рядом с Саломе. Бедная Саломе, умевшая делать такие чудесные причёски, теперь навсегда бросила пагубное пристрастие гулять по маковому полю. Рядом с ними лежал мёртвый мозгоед, самка. Лана подобрала ружьё, проверила, заряжено ли. Внутри оказалось два патрона. Хотя, зачем ей ружьё? Ведь за нею по прежнему следовал Серый, забегал чуть вперёд, а временами отставал, чтоб обнюхать трупы. Слава богу не ел, а то Лану бы снова вырвало. Нет, ружьё пусть будет.
Выход загораживал труп конферансье с разорванной шеей, его розовый смокинг стал бордовом, а боа слиплось. Лежал он скверно, весь изломанный — никак не обойти, и Лане пришлось взобраться на конференсье, чтоб перелезть сперва его, а затем господина в прекрасном костюме.
— Дамы и господа, — крикнула она, и серая тварь с окровавленной мордой отпрыгнула от трупа женщины в блестящем ярком платье чуть поодаль. — Ублюдки и проститутки! Кровососы, членососы и человеческие отбросы! Перед вами победитель.
Она ткнула пальцем в ещё одного мозгоеда. Тот посмотрел на неё янтарными глазами с круглой точкой зрачка, и отошёл неспешно, без агрессии.
Запертая шлюзовая камера обнадёжила Лану. Пусть перед нею и лежали мёртвые тела, по которым разгуливали мозгоеды, но запертые двери означали, что части зрителей удалось спастись. Она искала тело Алексея, но не нашла, кажется, Шульга смог уйти или запереться. Она высматривала тело Павора, ведь яйцеголовый сказал ей, что муж где-то здесь, но и его не находила. Из кабинки экотуалета расплывалась кровавая лужа. Лана заглянула — на унитазе пригорюнился незнакомый человек с ирокезом на выбритой голове, обескровленный и восково-бледный.
Двое мозгоедов крутилось у ставочной стойки, цокали, трогали пуленепробиваемое стекло носами и лапами, пачкая красным. Там, за стеклом, закляк смертельно бледный Игорёк, а к нему — слава Всевышнему — прижималась Катерина с расцарапанной щекой. Это были первые живые люди, которых увидела Лана, и она очень обрадовалась.
— Привет, Игорь, — сказала она, подходя к окошку и рукой отстраняя навязчивую самку, норовившую просунуть туда нос и лапу. — Вы как, ребята?
Самка зыркнула чернотой, ощерилась, но убралась.
Кажется, если бы пред Игорем появился сатана, взошедший прямиком из ада в кровавом свете своего величия, его лицо не изменилось бы, а взгляд остался бы тем же потерянным. Лана пощёлкала пальцами у него перед лицом и он очнулся.
— Привет, — сказал Игорь.
— Молодцы, что в порядке. Кать, ты поставила на мозгоеда мои деньги?
Катерина кивнула. На шее и руке у неё была кровь, но, кажется, не её.
— Сколько мне причитается?
Игорёк оживился и полез в компьютер.
— Ты поставила двадцать тысяч, — сказал он. — И ещё были ставки на мозгоеда… А против… Так… Полагается тебе двести тысяч.
— Сколько? — переспросила Лана.
— Двести, — повторил Игорёк, и начал выгребать из ящиков деньги.
Краем глаза Лана заметила, что джинсы у него мокрые, но теперь Игорь занялся привычным делом и немного пришёл в себя.
— Ты подготовь, я на обратном пути заберу. Кать, ты не была на пищеблоке?
— Оттуда и шла, когда началось, — произнесла наконец-то певица. — Потому и жива.
— Я скоро, — пообещала Лана, — я за Капелькой.
«Почему они так смотрят?» — подумала она.
В стеклянном пуленепробиваемом стакане Игорёк с Катериной провожали её долгим взглядом. Лана оглянулась, и обнаружила, что за ней кроме Серого следует целая процессия. Он — близко, остальные поодаль, не меньше семи любопытных душ.
— Я не знаю, что мне теперь делать, — пояснила мозгоедам Лана. — Я не знаю, что мне делать и с этой всей поеботой и с вами, блядями. Я, кажется, тронулась.
— К-к-к? — спросил Серый.
— К-к-к, — со вздохом ответила Лана.
В коридорах колыбы трупов было мало: двое фабричных рабочих и один охотник, подле того нашёлся второй мёртвый мозгоед, самец.
— И так бывает, — пояснила Лана эскорту.
Двери пищеблока, хвала всем святым, оказались заперты. Перед ними лежала Валентина с дырой вместо глаза. Шляпка с фужером съехала на бок, Лана сняла её и накрыла изуродованное лицо. Зэчка гарантированно ушла от своего тюремного срока. Затем постучала в двери:
— Ау? Есть кто живой?
— Мамочка! — закричала Капелька. — Я знала, что ты вернёшься!!! Это мама, мама!
Что-то тяжёлое отъехало от двери и Лана толкнула её от себя.
— Привет, дорогая! — сказал Павор.
— Ну, привет, — ответила Лана, глядя на пистолет в его руке.
Глава 46. Лана, расплата
Она смотрела на Павора и не понимала, как могла с ним сойтись, как могла терпеть его шесть долгих лет, и самое главное — каким образом от него получилась такая славная дочка. Видимо, семя не имело значения, только земля, только лоно, и она подумала: «Это только моя дочь, не его…»
— Если ты выстрелишь, то гарантированно ляжешь трупом, — тихо сказала Лана. — Если не выстрелишь — я попытаюсь тебя спасти ради дочери, чтобы не слышать обвинений, что я виновна в смерти её биологического отца.
Поварихи нигде видно не было, а Капельку муж держал за руку.
— Мама, папочка бабу Лизу в холодильнике закрыл, — сказала дочь, с опаской озираясь на отца — боялась и робела.
— Ты меня бросила, — сказал Павор, глядя сперва на Лану, а затем вниз, ей под ноги. — Ты меня унизила перед людьми.
— И ты решил меня убить грибковой кошкой! — кивнула та.
— Только зверя. Тебя я хотел вернуть, — сказал Павор. — Я любил тебя по-настоящему, понимаешь?
— Нет, не понимаю, — покачала головой Лана. — Когда любят — не причиняют вред.
— Дай мне ещё один шанс, — сказал Павор, не сводя с неё чёрного пистолетного глаза. — Ради дочери! Клянусь, что больше ни разу, ни пальцем, ни словом…
— Нет, — презрительно бросила Лана.
— Но почему? — не понимал муж, он едва не плакал и, кажется, был на грани паники. — Ты жила на всём готовом, я покупал тебе любую одежду, везде водил и возил!
— Зачем давать мудаку второй шанс? — Лана пожала плечами, разглядывая его, словно гадкое насекомое. — На свете очень много мудаков. Шанс давать нужно новым.
Пистолет дрогнул, одновременно с этим Серый прыгнул вперёд. Грянул выстрел, и зверь упал на подлёте.
Заплакала Капелька, вырывая, выкручивая из отцовской руки ладошку, бросилась к нему. Затрещала, словно взбесившись, зацокала стая у
