примера с подарком — миллиона оказалось мало. Твои слова, не мои. А для этого, считаешь, нормально?
— Как ни странно, человеку вроде меня легче раскошелиться на благотворительность, чем на приобретения подобного рода…
— Тогда человеку вроде тебя просто ничего не светит, — с улыбкой заключила девушка и вдруг, раскинув руки, сладко потянулась в своем кресле, в открытую выставляя себя напоказ. — Ох, ну и пожалеет же он, скажу я тебе по секрету. С пятницы на субботу у меня скидка. В другой раз обойдется дороже: сто миллионов, не меньше.
— А сама-то о миллионе не пожалеешь? — не удержался я от вопроса. — В другой раз обстоятельства могут не сложиться.
— Ерунда! Зато хоть какие-то принципы уцелеют. Их у меня не так много сохранилось. Большинство я по малолетке на леденцы и мармеладных мишек обменивала. Только самые дорогие и остались.
— По семьдесят миллионов штука?
— Ладно, уговорил! Пятьдесят миллионов, но я сверху. И выше шеи ничего не трогать!
— Вика, — сказал я, — что именно ты сейчас делаешь, как по-твоему?
— А разве непонятно? Немножко шучу, немножко флиртую. С богатством у нас все равно не заладилось, это я уже сообразила…
— А зачем ты со мной флиртуешь?
— А зачем я вообще сюда пришла? Чтобы переспать с тобой, если пойму, что ты этого хочешь.
— Все еще шутишь?
— Нет, это правда. Шутка была про «выше шеи», — Вика фыркнула. — Между прочим, смешная — для тех, кто знаком со мной лучше. Так-то у меня границ нет.
Вот вам и разговоры с младшим поколением. Если я и был до этого слегка очарован непосредственностью Алениной подруги, и — да, посматривал на нее не вполне отеческим взором (а кто бы не посматривал?), то теперь во мне вскипело праведное раздражение, которым мне и следовало вооружиться.
— Все слишком откровенно! — сказал я не совсем то, что собирался. — Вернее, не в этом дело… Поверь, обычно я ценю прямоту, но ситуация в высшей степени неподходящая. Тебе стоило бы развивать чутье на такие вещи… Абсолютно неприемлемая ситуация. И совершенно не важно, чего я хочу или чего не хочу. Это все мелочи…
— Дима, как может быть не важно то, чего ты хочешь? Это не всегда главное, здесь я согласна, но считать свои желания мелкими… так и до беды недалеко… Возьмем меня. Я довольно сильно хочу с тобой переспать, но, разумеется, бывают штуки и поважнее. Скоро мне понадобится сон, и на первом месте окажешься уже не ты, а мягкая подушка. А под утро мне захочется в туалет: тоже достойное желание, хотя в моем вишлисте его не найдешь…
— И ты действительно хочешь это сделать? Именно со мной?
— Ты про секс, надеюсь? Ну, конечно! Дима, что за вопрос? Ты же не лекарство, чтобы принимать тебя через не хочу.
— Вопрос и в самом деле дурацкий. Не следовало его задавать… И вообще поддерживать этот разговор… Вика, есть кое-что, что делает наш диалог бессмысленным. Точнее выразиться, непозволительным. Жаль, что ты сама этого не понимаешь.
— Кое-что?
— Кое-что или кое-кто…
— А! Ты, наверное, про Алену? — девушка снова фыркнула. — Знаешь, а ты прав. Когда она спит, то иначе как «кое-чем» ее назвать не получится. Такое милое, симпатичное «кое-что». Перед уходом я нарочно ее прямо в нос лизнула, а она и ухом не повела. Тогда я еще и в ухо ее лизнула… Но «кое-кем» она мне нравится больше. Даже передать невозможно, до чего нравится.
— Неужели? Тем не менее, Алена там, а ты здесь. И за ее спиной делаешь авансы мужчине, которого повстречала несколько часов назад.
— Ох, будет непросто… «Авансы» — это секс, правильно? А что значит «за ее спиной»? В смысле, тайком от нее? Так я и не должна у нее спрашивать, как мне проводить время, когда она занята. К «авансам» это тоже относится. Алена не ждет от меня обетов верности и вряд ли когда-нибудь их примет. Это одна из причин, по которым она мне нравится как «кое-кто», а не как «кое-что». Я вправе спать, с кем захочу. Не думаю, что мне будет часто этого хотеться, пока я с ней, но, если честно, мне вообще о таком не приходится думать… Что до тебя, Дима… Тут другое. О тебе мы с Аленой договорились заранее. Она спросила, не могла бы я с тобой «замутить» этой ночью… Это ее словцо, я такими не пользуюсь… Я прикинула и решила, что могла бы. Разумеется, если сам ты будешь не против…
— Поверить не могу! — я был всерьез раздосадован, причем вдвойне: мало того, что моя упертая сестрица не оставляла попыток подложить под меня все, что попадалось ей на глаза, так еще и умудрялась делать это столь топорно, что в каждой такой истории мне неизбежно отводилась курьезная роль праведника и недотроги. — Поверить не могу! Алена попросила тебя улечься со мной в постель? Вот так запросто, без церемоний? Не сомневаюсь, что у нее нашлось крайне веское объяснение для своей просьбы…
— По-моему, ты неправильно понял. Конечно, она могла и попросить, ничто ей не мешало, но все было не так. Алена заметила, что я тебе приглянулась. Ты же не станешь отнекиваться, верно? Поинтересовалась, нет ли у меня желания с тобой «замутить». Я сказала, что пожалуй. Особо не горит, но чувствуется, что скоро пересплю с таким сфинксом хотя бы разок. Очень на то похоже. Она спросила, почему не сегодня? Я сказала: да ну, для него это слишком быстро… А она: нет, правда, не затягивай. Ты видела, какой он? Ну, я ей: видела, понятное дело. Незрячих в мой колледж не берут… А Алена такая: ну вот, а я о чем! Что ты ей на это возразишь? Тогда я обещала, что посмотрю на тебя еще раз. Если ты будешь готов, то о чем тут размышлять? Здесь-то она и уговорила меня надеть свой красивый браслет — ради секса с тобой. Это уже ее фантазии, а не мои. Но, кажется, я ее понимаю…
Словно для того, чтобы я тоже что-то понял, Вика откинулась в кресле и, совсем как Алена, уложила босые ноги на кофейный столик, так что пресловутый браслет сверкнул разноцветными камешками прямо
