разуму открыты «не свойство, но величие, и сила, и слава, и благодать» самого Творца[400]. Через созданное Богом творение познается Творец. Отсюда богопознание неразрывно связано с познанием мира и человека.
Книжное знание – сокровище мудрости и путеводитель к вечной жизни. Для этого необходимо постичь глубинный смысл Священного Писания, разгадать тайны Христовой проповеди и учения. Без трудолюбивого и любознательного ума невозможна добродетельная жизнь, основанная на знании христианства.
Многие исследователи отмечают влияние античных мыслителей на творчество Кирилла Туровского. Это закономерно, ибо такие учителя человечества, как Сократ и Платон, совершили замечательное открытие. Они первыми заглянули в глубины человеческой души. Сократ в полном смысле слова натолкнулся на феномен самосознания, который он называл демоном (даймонием). Этот даймоний проявлял себя как спонтанный внутренний голос, который вторгался в сознание Сократа, выступая в роли проводника истины и нравственности, предупреждал и наделял даром провидения.
Что касается Платона, тот пошел еще дальше. Созданный им образ пещеры – это совсем не метафизическая конструкция, как считают многие интерпретаторы идей мыслителя, это метафора глубин человеческой души. Сократ и Платон прозрели микрокосм человеческого духа и совершили подлинный прорыв в осмыслении путей к достижению совершенства человеческой личности[401].
В творчестве Кирилла Туровского присутствует образ пещеры, весьма значимый для античной символики. Платону земное существование представлялось пещерой, темницей, где ее узники могут видеть лишь тени, но не сами вещи. Выбравшийся из пещеры человек озаряется светом истины, как результатом встречи человека с Богом. У св. Кирилла образ пещеры присутствует в «Притче о беспечном царе и его мудром советнике»[402].
Пещера олицетворяет монастырскую церковь и любой православный храм, бедные люди внутри пещеры – иноки. Сам Христос подаст им чашу спасения – причастие, через которое причастники удостаиваются Духа Святого. Так, человек, не выходя из пещеры (мира), приобщается к свету истины. Как видим, античную тему пещеры св. Кирилл наполняет христианским содержанием.
У Платона человек не может узреть истину на земле (в пещере). У св. Кирилла прозрение возможно, когда человек выбирает праведную жизнь и приобщается через нее к Богу. Проблема заключается в выборе самого человека – праведности или греховности, что связано со свободой воли, которой наделил его Творец. Кирилл Туровский призывает человека не грешить, особенно сознательно, ибо «горе в разуме согрешающему».
Одна из особенностей св. Кирилла Туровского как богослова заключается в том, что он не считал человека образом и подобием Бога. Об этом писал выдающийся мыслитель Г.П. Федотов: «Трансцендентность Бога настолько возвышена для Кирилла, что для него оскорбительна мысль о том, что человек создан по образу Божьему. <…> Встречаясь с библейским учением об образе Божьем в человеке, он уклоняется от непосредственного толкования, но подчеркивает опасности его неправильного, еретического использования сектой антропоморфитов. Несомненно, св. Кирилл был достаточно глубоким богословом, чтобы отвергать догматы церкви. Но ему явно не по себе, когда он сталкивается с человечностью Христа. Для него неприемлемы размышления об уничижении Христа»[403].
Таким образом, Кирилл Туровский не выступает против догматов православия, но предупреждает о возможном их искажении. Г.П. Федотов подчеркивает: «Главной проблемой христологии византийского богословия является божественная, а не человеческая природа Христа. Поэтому равновесие халкидонского догмата легко нарушается. Это справедливо как в отношении русского Кирилла, так и Кирилла Александрийского»[404]. Образ Божий в человеке, по Кириллу Туровскому, связан с господствующим положением человека в мире, с его разумом и свободой воли. Именно во взаимоотношениях с миром он в определенной мере выступает как творец, преобразующий и одухотворяющий через собственную веру и добродетель мир.
Кирилл Туровский утверждает, что целью человеческой жизни является строительство в себе самом храма Духа Святого[405]. Материалами для возведения подобного храма служат: вера, надежда и любовь, целомудрие, кротость и смирение, страх Божий, молитва и мудрый ум. По этому поводу обоснованный и глубокий вывод делает Т.В. Семикопова в своей объемной и талантливой статье: «То, что Кирилл находит возможным созидание душевного храма в человеке, еще раз говорит о приятии им целостности природы человека в совокупности телесного и душевного начал. <…> Цель человека – стать храмом для Божества, но сам храм телесен и материален. <…> Таким образом, телесное необходимый посредник для восприятия духовного. Этот тезис находит подтверждение в гносеологических воззрениях мыслителя»[406].
Кирилл Туровский – апологет религиозного рационализма, рассматривающий разум как инструмент познания истины, укоренения в вере и восхождения к Божьей правде. Как и для Климента Смолятича, человек для Кирилла Туровского находится в центре мироздания, «венец творения», наделенный свободой воли и разумом, он в силах постичь христианские истины и строить на их основе жизнь.
Итак, расхожее мнение, что Русь в философском осмыслении мира «молчала» вплоть до начала XIX в., в корне неверно. Однако, если дословно согласиться с этой характеристикой, то следует признать, что подобное «молчание» было особого рода. Об этом пишет В.В. Зеньковский: «Период “молчания” (хотя та характеристика в целом и неверна…) был периодом накопления духовных сил, а вовсе не дремоты духовной… религиозное сознание русских людей в древней Руси вовсе не жило вне Логоса», воспринимая православную доктрину «как нечто совершенное и не подлежащее анализу»[407]. Универсализм, максимализм православия, как пишет историк А. Боханов, «встретился с максимализмом национального характера, во многом видоизменив византийскую модель веры»[408].
Уже на этапе становления, развития, а затем упадка Древней Руси выкристаллизовывались основные идеи и взгляды первых выдающихся русских мыслителей на мир и человека. К ним относятся: ценность человеческой жизни, благоговение перед ней и ее светлое восприятие; поиск смысла исторического бытия Руси и проповедь равенства всех народов; отрицание господства одних народов над другими; ответственность власти перед народом и Богом; разум как инструмент познания мира, человека и в конечном счете Творца; акцент на нравственную составляющую бытия человека, власти, общества; практическая направленность «мудрствования», которое было целиком посвящено совершенствованию внутреннего мира человека и восхождению его к высотам праведной жизни.
Сложился нравственно-деятельный тип русской философии, а ее стремление к христианскому преображению мира и человека стало главным мотивом последующего развития культуры Руси в целом. К сожалению, сегодня эти заветы великих учителей Руси предаются забвению. Погоня за материальными благами, абсолютизация новых технологий, в том числе в системе образования, провозглашение его цифровизации как главной цели обучения и воспитания приводит к ускорению темпов расчеловечивания человека, превращения его в придаток всепоглощающей машины мнимого прогресса, в котором не остается места добру, любви, нравственности, светлому сотрудничеству.
Этот «прогресс» плющит души и судьбы людей, выдавливает из них духовность и подлинные, высокие смыслы жизни. «Постправда», которую проповедуют современные западные и отчасти отечественные «мыслители», в реальности является великой ложью нашего
