протокол! — прервал его Трумэн. — Русские тоже плюют на протокол. Иначе Сталин был бы уже здесь. Почему я и Черчилль должны его ждать? Словом, поедем и осмотрим это место!
Когда Трумэн, Бирнс и Леги в машине, сопровождаемой двумя «джипами» с охраной, начали поездку по Бабельсбергу, городок, казалось, еще спал.
Трумэн приказал Кенфилу, чтобы на этот раз не было ни сумасшедшей гонки, ни воя сирен. Он слышал о привычке Черчилля поздно просыпаться, первые утренние часы работать и даже принимать посетителей лежа в постели. — Кроме того, он полагал, что если Сталин и не приехал, то его высокопоставленные сотрудники могли уже быть в Бабельсберге и, возможно, тоже еще спали.
Они не спеша ехали вдоль кокетливых вилл, обвитых густым плющом. У некоторых из них стояли часовые. Бабельсберг был разделен на три сектора. Перед машиной Трумэна покорно поднимались все шлагбаумы. Очевидно, Кенфил успел предупредить советскую и английскую протокольные части о намерении президента совершить экскурсию. Лишь по форме часовых и по флагам Трумэн мог определить, в каком секторе он сейчас находится.
На один из домов — это был скромный белый трехэтажный особняк, огороженный невысокой металлической решеткой, — Леги обратил внимание Трумэна:
— По нашим сведениям, здесь будет жить Сталин.
— Поезжайте медленнее! — тотчас же приказал Трумэн шоферу. Нажав кнопку — оконное стекло плавно опустилось, — президент внимательно оглядел дом. Если он чем-нибудь и выделялся среди остальных, то своей подчеркнутой обыденностью. Сквозь решетку были видны дверь и несколько ведущих к ней ступенек. На площадке у подъезда стоял советский автоматчик. Но, судя по наглухо закрытым окнам, дом был еще необитаем.
— Наша вилла выглядит лучше, — удовлетворенно заметил Трумэн.
— Но ведь Сталин здесь хозяин и должен заботиться о гостях, — с едва заметной усмешкой проговорил Леги.
— В каком смысле «хозяин»? — недовольно переспросил Трумэн. — Все мы здесь равны.
— Это не военная терминология, мистер президент, — снова усмехнулся Леги. — Мы, военные, определяем силу вражеских войск не по должностям и званиям генералов, а по количеству солдат и мощи оружия.
— Вы считаете…
— О нет, сэр! Просто территория, на которой мы находимся, занята войсками Сталина. Это русская зона оккупации. Именно Сталин пригласил нас сюда. Деление на секторы — пустая условность, действительная лишь на время Конференции. Со стороны дяди Джо было бы дурным тоном забрать себе лучшее помещение, а нам отдать худшее.
— Полагаю, что все эти соображения чужды Сталину, — резко сказал Бирнс. — Просто агентам его охраны этот дом, наверное, показался более безопасным…
Машины подъехали к воротам, ведущим во внутренний дворик замка Цецилиенхоф. Трумэна, Бирнса и Леги сразу же окружили американские военные.
Узнав, что президент намерен осмотреть замок, Кешфил договорился с советскими властями, что на время осмотра сюда будет допущено американское воинское подразделение. Однако основную охранную службу здесь несли советские пограничники. С автоматами в руках они неотступно следовали за президентом, не сводя с него настороженных взглядов.
Трумэн и его спутники подошли к дворцу Цецилиенхоф. Он был внешне невелик, но выглядел импозантно. Через несколько часов Черчилль будет презрительно фыркать, разглядывая это эклектическое архитектурное сооружение, фасад которого напоминал английский замок елизаветинской поры, а крыша с бесчисленными дымоходами была как бы перенесена с некоей исландской постройки…
Но. Трумэн не слишком разбирался в архитектурных стилях. Сердце миссурийского демократа затрепетало, лишь когда он узнал, что этот дом связан с именем супруги наследника германского престола.
Сопровождаемый своими спутниками, охраной и советскими солдатами, Трумэн обошел дворец и заглянул в его внутренний двор. Он увидел три портала в стене, наполовину покрытой плющом и увенчанной треугольной черепичной крышей. У центрального входа бросалась в глаза огромная клумба — красные цветы, высаженные в форме пятиконечной звезды.
— Подобная демонстрация вряд ли уместна, — язвительно произнес Трумэн. Искоса поглядев на Леги, он добавил: — Вы, кажется, говорили что-то о вежливости русских…
Леги промолчал.
Зал заседаний произвел на Трумэна более выгодное впечатление. На красном ковре, покрывавшем весь пол этой просторной комнаты, стоял огромный круглый стол, покрытый красной же скатертью. Вокруг стола были расставлены стулья с высокими спинками. Среди них, на равном расстоянии друг от друга, — три кресла. Они отличались от стульев более пышной обивкой, шириной сидений, более крупными шарами-набалдашниками на спинках и красным плюшем на подлокотниках. В центре стола стояла белая подставка с тремя небольшими флажками: советским, американским и английским. Такие же, но значительно большего размера, флаги были укреплены на стенах. С высокого потолка свисали две люстры в виде огромных длинных стаканов из матового стекла, оплетенных тонкой бронзовой чеканкой.
Стены были облицованы деревянной панелью, разделенной на рельефные прямоугольники. В зал заседаний вели три двери. Двухмаршевую, ведущую на второй этаж лестницу с резными перилами покрывала широкая голубая дорожка.
За окнами расстилалась водная гладь.
— Как называется эта река? — громко спросил Трумэн.
Ответ прозвучал не сразу.
— Юнгфернзее, сэр. Это озеро.
— Юнгфер… Что сие значит?
— Озеро невинных дев. Приблизительно так, сэр.
— Очень подходящее название, — с саркастической усмешкой произнес Трумэн. Обращаясь к Бирнсу, он вполголоса добавил: — Сталин умеет выбирать места.
Потом взгляд Трумэна снова задержался на столе и креслах. Его охватило непреодолимое желание сесть в одно из них. Но все кресла были одинаковы, и он не знал, какое именно предназначалось ему.
— Откуда и как будут входить делегации? — спросил Трумэн. — Все вместе?
— Нет, сэр, — ответил кто-то из американцев, толпившихся за спиной президента. — Каждая делегация будет иметь свой вход в замок и свою рабочую комнату. Американская вот эту…
Трумэн направился к одной из трех плотно прикрытых дверей, но кто-то резко сказал несколько слов по-русски. Трумэн в недоумении остановился.
Леги на мгновение склонился к переводчику.
— Вы ошиблись, сэр, — почтительно произнес адмирал. — Это дверь в комнату Сталина.
Трумэн сделал поспешный шаг в сторону.
Впоследствии он никогда не признавался в этом даже себе, но сейчас внезапно почувствовал безотчетный испуг. Трумэн был уверен, что Сталина еще нет в Бабельсберге, но мысль, что он мог бы оказаться наедине с этим человеком, испугала его.
— Сюда, мистер президент, — сказал американский офицер, открывая дверь в противоположной стене. — Сюда, пожалуйста.
Преувеличенно бодрым шагом Трумэн вошел в открытую перед ним дверь.
Эта комната тоже была облицована деревянной панелью. У одной из стен стоял книжный шкаф. С потолка свисала люстра серебряного цвета. Весь пол был покрыт голубым ковром. На нем лежал другой, меньшего размера, с персидским рисунком. На этом ковре стояли небольшой круглый стол и четыре стула, обитые темно-розовой материей. В другой стене была дверь, которая, очевидно, вела к одному из подъездов дворца.
Постояв на пороге
