Книга Так умирают короли - Анна Блейк

Сквозь пальцы он следил за тем, что происходило во Франции. Выгнав Сет, он отправился в Лондон, где приблизился к Эдуарду Третьему. Эдуард ему нравился, он видел в нем собственные черты. И было как-то спокойно оказаться вновь в гуще событий. Не нужно было искать ответы на вопросы, которые сами по себе причиняли нечеловеческую боль. И он почти привык держать лицо, следовать за королем по родной некогда земле, он почти привык говорить по-английски, ждал, ища внутреннюю точку опоры, искал, снова и снова. Он знал, что где-то на полях сражений может оказаться сын Филиппа, Шарль де Гресси. Он знал, что где-то здесь куча людей, до сих пор чтивших память о короле Филиппе IV Капетинге. Знал, что династия Валуа слаба и не будет править вечно, хотя на пару сотен лет это правление затянется. Он находился в каком-то душном пузыре. Но где лучшая пища для того, кому нужны эмоции? Война. Он позволил этому гаденышу Роберту д’Артуа убедить Эдуарда начать войну с Францией. Войну за Французский престол. Может, внук Филиппа на престоле - это лучше, чем Валуа?

И какое ему дело до человеческих династий.

Доменик сел на том, что сложно было назвать кроватью. Ему нравились походные условия, нравилось спать в шатрах. Он старался не обращать внимания на бесчинства солдат после побед. Иногда спасал девиц, которые нравились, оставлял для себя. Но в целом держался в стороне. Солдатня его боялась и уважала. Эдуард к нему прислушивался. Доменик занял место советника. Временно. Осторожно. Просто выждать и набраться сил.

Так что за боль?

Незнакомец машинально приложил ладонь к груди. Он чувствовал, как тяжело и изнуренно бьется сердце, ощущал жар собственной кожи. Рядом дремала девушка, которую давно было пора отпустить, но она чем-то напомнила ему Шарло в первые месяцы отношений, и Доменик решил подождать еще немного. Ему хотелось протянуть эту сказку. Страсть Сет была ледяной и обжигала холодом. А нежность человека позволяла ему забыться.

У входа в шатер кто-то был. Доменик быстро понял, что ему нужны дополнительные глаза и уши по всей стране. Он знал, как устроены государства, чем живет общество, и как искать тех, кто станет тебе служить. Соглядатаи быстро расплодились. Пока он довольствовался тем, что раньше любого из правительств получал свежие данные. И не забыл поставить отдельного человека, который с определенной периодичностью докладывал ему о том, что происходило в жизни графа де Гресси. Этот человек не обладал должным талантом, чтобы разобраться в деталях, но отчаянно нуждался в деньгах, страшно боялся господина и был достаточно осторожен, чтобы никто его не заподозрил. Он рассказывал, что Гресси выбрал службу военного, что он приближен к королю, что имеет широкий круг знакомых и друзей, часто пропадает в разных крепостях Франции и не только. Доменик предполагал, что он ведет двойную жизнь, но это было неважно. Главное, он жив. Незнакомец слушал и читал донесения спокойно, отрешенно, и порой сам не мог ответить на вопрос, зачем это ему.

И сейчас, почувствовав того самого человека, которого он приставил к Шарлю, ощутил что-то, напоминающее тревогу. Юноша стоял в первом отделении шатра и теребил грязную шляпу. Он выглядел усталым и испуганным.

- Милорд, - обратился он к Доменику, когда тот показался на глаза, поклонился. - Граф де Гресс убит.

- Его похоронили?

- Нет. Но я видел его тело. Оно лежало на земле. А потом - исчезло.

- Ступай.

Доменик вернулся в шатер. Разбудил девушку, зачаровал ее, внушив, что ее возлюбленный погиб, и отправил домой. Он побудет близ Эдуарда еще пару дней. А потом отправится на поиски Юлиана. Не зря вампир пытался к нему обратиться некоторое время назад. Что-то происходило. И, что-то подсказывало Незнакомцу, что его создатель может знать, что произошло с Шарлем де Гресси.

***

Несколько дней спустя

У Юлиана было множество поместий. Он менял имена, получал титулы, земли и ловко жонглировал ими, умудряясь даже в такие смутные времена сохранять свои владения в неприкосновенности. Он менял стороны, позицию. Но свои владения оберегал. Оберегал, как никто не был способен уберечь. Вампиры издревле обладали особенным чутьем к деньгам. Они умели управлять ими получше ламбардцев. И Юлиан оказался одним из лучших представителей своего вида. За это время Доменик многое смог узнать о нем. И в какой-то момент ненависть растворилась, уступив место чувству, напоминающему уважение. Юлиан действительно создал Тамплиеров практически в одиночку. Он направлял каждого из магистров, участвовал в каждом важном событии, связанным с орденом, был носителем знаний ордена, центром его власти. И если бы король Филипп имел возможность получить хотя бы толику правдивых сведений, которые бы дали отдаленное понимание, как на самом деле устроен мир, возможно, он нашел бы иной выход из ситуации. Иной источник дохода для короны. В ту пору тамплиеры казались ему не просто чужаками на территории его любимой страны, он воспринимал их как врагов. А сейчас понимал, что они могли бы стать отличным рычагом для того, чтобы стабилизировать ситуацию в государстве. Дальновидный король оказался слепым в таком простом вопросе.

Поиски привели его в Шато Гайяр. Здесь Юлиана видели в последний раз, но он давно не показывался никому на глаза. Доменик стоял у величественного замка, прислушиваясь к говору за его стенами, не различимому обычному человеку и даже обычному вампиру. Он сменил внешность, стал ниже ростом, прикинулся одним из слуг, чтобы не тратить силы на создание новой легенды. Шато Гайяр, величественный и страшный, резко выделялся на фоне неприветливого неба. Он всегда был крепостью, тюрьмой, а теперь стал убежищем для беглецов. Доменик слышал стоны камня, пытался различить в них намек на то, здесь вампир или нет.

Здесь все дышало смертью. Еще при жизни он знал страшные, кровавые истории обороны и захвата замка, знал, что здесь гибли люди, понимал, что смертей станет больше. Интересно, насколько его насыщали ненависть, ярость, ужас и страх, насколько обескураживала смерть. Он не пил кровь и старался никого не убивать, не любил присутствовать на полях сражений, даже в отдельных вылазках, но наслаждался часами перед и после боя. Незнакомец Доменик радовался тому факту, что любая сильная эмоция человека приносила ему ощущение сытости. Экстаз женщины, которая делила с ним постель, ужас молодого солдата, который впервые убил, ненависть англичанина к французу, восторг и усталость опытного бойца, вернувшегося в