class="p1">Лишь спустя несколько секунд я заметил, что стою, разинув рот от удивления, настолько эти диковинные существа меня поразили. Слишком сильно, наверное, для местного парня. Но если Эмилиан и заметил что-то странное, то никак этого не выказал. После экскурсии по его чудесному питомнику мы распрощались у ворот, словно добрые друзья, и Эмилиан несколько раз предупредил меня, чтобы я держался подальше от нексов. Что я ему и пообещал.
Второй костыль до сих пор стоял возле портала на том же месте, где я его оставил. Оглянувшись по сторонам, я удостоверился, что никто за мной не подсматривает. На улице по-прежнему было пусто и неестественно тихо.
Я поскорее взял оба костыля и спустил их сквозь каменную стену на другую сторону, пока не почувствовал, что они коснулись земли, а затем сделал решительный шаг вперёд сквозь снежную бурю обратно в церковь. Я тут же почувствовал, что моё тело стало, как минимум, вдвое тяжелее. Мне пришлось крепко схватиться за костыли, чтобы не потерять равновесие. В этот же момент я услышал, как кто-то сказал:
– Действительно.
Я сразу узнал этот благожелательный, тёплый голос, он принадлежал Гиацинту из цветочной лавки.
– Привет, малышка Матильда. А где Квинн?
В кармане моей куртки завибрировал телефон, пришло сообщений десять, не меньше. Кажется, многие интересовались мной, пока я был на Грани.
Матильду я увидел не сразу, только услышал её растерянный кашель где-то ближе к выходу из церкви.
– Квинн… Э-э-э… – неуверенно забормотала она.
– Здесь, – поспешно добавил я и заковылял к своей коляске.
– Точно! – Я ещё не успел как следует усесться, когда Матильда оббежала колонну и подскочила ко мне. – Он здесь! А что?
Она с ликованием глядела на меня, а затем скорчила недовольную гримасу.
«Сам знаю, что я отсутствовал слишком долго, но, кажется, успел вернуться как раз вовремя. Как же нам повезло – ещё немного и Гиацинт увидел бы, как я вылезаю из картины. Тогда весь мой прорыв к знаниям был бы напрасным, и, что ещё хуже, наш тайный портал перестал бы считаться тайным».
Матильду, казалось, посетили те же самые мысли, она, не теряя ни секунды, откатила мою коляску подальше от триптиха к главному проходу, по которому к нам навстречу уже шёл Гиацинт. На его плече сидела ворона. Но сегодня мне довелось видеть и более странные вещи.
– Я вас искал, – сказал Гиацинт. Даже в приглушённом свете церкви его глаза пылали ярко-зелёным огнём. – Что вы двое здесь делали? – Его голос звучал так же мягко и успокаивающе, как и голос Эмилиана. Во время этой вылазки на Грань я убедился, что феи действительно были на стороне добра, но слепо доверять Гиацинту все наши тайны мне не хотелось.
– То, что обычно делают в церквях, – ответил я. – Молились. Столько всего навалилось за последнее время, без молитвы не справишься.
– Понимаю. – Гиацинт улыбнулся, но его улыбка получилась какой-то неуверенной. Или, может, она просто выражала сочувствие. – Наверное, тебя мучают сотни вопросов. Поэтому Кассиан назначил повторную встречу на Грани с ректором Темис. Пойдём со мной.
– Что, прямо сейчас? – спросила Матильда, и я почувствовал, как во мне закипает ярость.
«Что они там о себе возомнили, эти граничные существа? Сначала они за мной гонятся, из-за них я попадаю в аварию, потом неделями считаю, что сошёл с ума, и наконец, вместо того чтобы всё объяснить, они передают мне какое-то зелье и посреди ночи уводят меня из дома, чтобы познакомить с мёртвым Ницше и подбросить обрывки важной информации, которая перевернёт мою жизнь с ног на голову, чтобы на следующее утро с жуткого похмелья я места себе не находил от назойливых мыслей. И вот теперь меня как игрушку тащат в этот их идиотский Верховный Совет? Что они себе позволяют? Да кто они такие?»
Гиацинт посмотрел в телефон:
– Вообще-то встреча должна была начаться восемнадцать минут назад, но мне понадобилось слишком много времени на то, чтобы вас найти. То есть не мне, а моим воронам. Я попросил их держать вас в поле зрения.
Мы с Матильдой коротко переглянулись: значит, никакие мы не параноики.
Гиацинт требовательно поглядел на меня:
– Нельзя заставлять ректора Темис ждать. Она этого так не оставит.
– Какая мне разница! Я не могу сейчас, – сказал я.
К сожалению, мой голос прозвучал вовсе не так холодно, как задумывалось, а, скорее, капризно. Я вытащил из кармана куртки телефон:
– Мама написала мне уже дважды. Её тоже нельзя заставлять ждать.
Кроме этого, у меня было одно сообщение от Лилли и три от Лассе: «Дружище, нам надо срочно поговорить».
– Я всё понимаю, Квинн, но…
– Нет! – перебил я Гиацинта прежде, чем он успел убаюкать меня своим мягким голосом. – Мне неизвестно ни о какой договорённости ни с какой ректором Темис! Если она непременно хочет со мной встретиться, пусть сначала спросит, подходит ли мне время.
– Точно! К тому же сообщить хотя бы в общих чертах, о чём будет идти речь на этой встрече, – элементарные правила вежливости. – Матильда была возмущена не меньше моего. Неудивительно, ведь ей пришлось ждать меня бог весть сколько. Она решительно прокатила кресло-коляску мимо Гиацинта к выходу из церкви. – И вообще, почему бы вам просто не объяснить ему всё самое важное? Может, есть что-то вроде пособия для начинающих потомков?
Гиацинт обогнал нас и распахнул дверь.
Ворона вспорхнула с его плеча и вылетела на улицу, где её громким карканьем встретили другие вороны.
– Ребята, вы мне нравитесь, – сказал Гиацинт, широко улыбаясь. – Вот честно. Вы такие миляги. Я полностью на вашей стороне. Аркадийцы уже тысячу двести лет у власти, и их стиль правления мне не по душе. Они гордые и дерзкие. И ото всех требуют беспрекословного повиновения. Такие уж они от природы. Но во главе с Кассианом и ректором Темис мы наконец-то после долгого тёмного времени можем вступить в новую эру, и, возможно, пророчество… – Он запнулся и вздохнул. – Нет, пособие для начинающих потомков, к сожалению, пока никто не написал. Как правило, потомки растут с полным пониманием того, кто они такие. Очень редко случается, что мы узнаём о существовании потомка уже во взрослом возрасте. Или в почти взрослом, как Квинн.
– Что за пророчество такое? – зацепилась за его слова Матильда, громыхая коляской.
Мы ехали по аллее, поросшей старыми липами. Гиацинт, трусивший рядом, снова вздохнул:
– Я никому не обмолвился ни словом о том, что в ту ночь ты бродила по кладбищу, малышка Матильда, но я уже тебе объяснял, насколько это опасно, когда человек вмешивается в
