сильный тёплый ветер, точно шутя, трепал её волосы и наводил полный беспорядок. От радости хотелось громко кричать, как делают восторженные дети, не отягощённые условностями взрослых.
Яхта величественно заняла своё предусмотренное место в порту. Ужинали в маленьком рыбацком ресторанчике прямо на берегу моря. Потом долго не расходились с верхней палубы, болтали, просто лежали на диванах, уставившись в тёмно-синее небо, которое на горизонте сливалось с морем, и только огромная луна с россыпью далёких звёзд дарила мягкий белый свет.
Ещё одна стоянка, и они на юге Сардинии. То и дело меняли местоположение, и от песчаных пляжей, которые тянулись на тысячи километров, ехала голова. Больше всех радовался Сашка и фоткал на телефон всё подряд, особенно когда на воду спускали скутер. Ему впервые было разрешено управлять им – правда, Игорь или Виктор садились сзади, – и они уплывали далеко-далеко, и от них в разные стороны разлетались брызги, а бескрайнее море от яркого солнца переливалось особым блеском, словно парчовое полотно. Марина никогда столько не плавала, снова и снова ныряла с деревянного пирса или подолгу валялась на закреплённом огромном надувном матрасе с бокалом белого вина со льдом.
Советы Кристины были как нельзя кстати. Марина всё предусмотрела – от купальников, длинных шёлковых туник, коротеньких шорт до вороха яркой бижутерии. Каждый её выход к ужину сопровождался восторгом всех присутствующих, и Игорь урчал от удовольствия.
Обстановка на лодке затягивала, и от этого времени на печали совсем не оставалось. Повар каждый день с хитрой улыбкой выносил тарелочку с горячим овсяным печеньем, а Марина с ужасом хваталась за бока и сокрушалась, что с таким питанием недолго и в колобка превратиться. Шеф-повар был кулинарной звездой и работал у хозяина за бешеные деньги. К сезону все хорошие лодки разбирались, особенно в августе. Эта была совсем новой и не так часто сдавалась. Марку повезло, что он сумел вовремя её зафрахтовать, и по несколько раз на день нахваливал свою предусмотрительность и что угадал с выбором.
Отношения с Игорем у Марины наладились, и он перестал странно поглядывать на неё. Морской воздух и загар сделали его особо привлекательным и ещё более романтичным, и по ночам он называл её богиней, королевой и другими словечками, от которых Марине становилось смешно. Игорь опять превратился в желанного, необходимого, своего.
«Вот если бы узнала, что беременна, а Фёдора нет и никогда не было! Опоздал на поезд, самолёт, изменились планы, ион не смог прийти на вечеринку к художнику… Эх! Если бы всё само по себе правильно совпадало, насколько больше было бы счастливых людей и как мало разочарований!»
С юга Сардинии поплыли на север, в Порто-Черво[18].
– Жаль, что всего на неделю! – сетовала Юля. – Я, наверно, в прошлой жизни была моряком или рыбаком…
«Милая она, конечно! Редкая какая-то… Наивная. Живёт в своём мире. Неглупая, юрист, московский универ с отличием окончила. Может, она до Марка другая была? От хорошей жизни тоже тупеешь. Нет, по-разному бывает… Такую, как Юля, я ещё ни разу не встречала: всё с лёгкостью, неторопливо, всем довольна, никогда голоса не повысит, в голову ничего не берёт. Счастливый пофигист».
А вчера Марина готовилась к ужину и надломила ноготь на указательном пальце. Перерыла у себя всё – нету пилки! В ванной поискала – не найти, обычно везде прилагается. Побежала Юлю искать. Та уже готовая на палубе с фужером стоит. Послала к себе в каюту посмотреть, в тумбочке слева у кровати. Марина пилку сразу увидела и ещё пачки разных таблеток. Они глубже лежали, любопытство одолело. Чего там только не было! Стоит, глазам своим не верит: «Так это же всё антидепрессанты да успокоительные! Зачем они ей?! То-то она всегда странной казалась… Не бывает таких, слишком ко всему ровно».
Значит, она её совсем не знает и, по всей видимости, не узнает: такие, как Юля, лишнего не скажут, не проболтаются – будто перед тобой вакуум, который невозможно прочувствовать. Вроде у человека всё лучше не придумать, а он антидепрессанты пьёт. Значит, что-то гложет, с чем-то не в состоянии смириться.
Порто-Черво никакого впечатления на Марину не произвёл: маленький претенциозный городишко, где сосредоточены шикарные виллы и в порту стоят самые дорогие яхты. Капитан совершал сложные манёвры швартовки, выстроил лодку на перпендикуляр, дал задний ход, и послышался скрежет спускаемого якоря. Лодка медленно подходила к причалу, и матросы слаженно выбрасывали швартовые концы. Вокруг собирались ротозеи – вдруг кто из знаменитостей пожаловал. Ожидания толпы не оправдались, и они расходились, явно разочарованные, что пришлось потратить столько времени на каких-то очередных русских.
Когда так долго находишься на лодке, любой исход на землю становится целым событием, и они радостно рассаживались в машины, которые заблаговременно заказал капитан, как и ресторан в модном отеле Cala Di Volpe[19]. Решено было прогуляться по центру, потом вернуться на лодку и переодеться к ужину. Кристина предупреждала, что таких разодетых, как в Порто-Черво, редко где встретишь, и советовала надеть на вечер что-нибудь выдающееся и, главное, украшений побольше. Коллекция Марины была не самой знатной, но кое-что имелось. Это кое-что не шло ни в какое сравнение с тем, что висело в ушах и сверкало на пальцах дам в ресторане. «Сколько ж у мужиков денег, чтобы такие сокровища дарить?!»
К Юлиным бриллиантам невыносимых размеров на фоне её скромной внешности она давно привыкла. Тут было всё вместе: и бабы роскошные, и их бриллианты. Ослепнуть можно! От полного расстройства спасало бледно-розовое платье, расшитое жемчугом по лифу, которое стоило целое состояние. Она долго топталась в ДЛТ, не решаясь позвонить Игорю и сообщить пренеприятную новость, что жить не сможет без этого чуда. И не прогадала с покупкой – платье необыкновенно шло ей. В целом, Марина была уверена, что выглядит она не хуже других, и это было заметно по тому, как мужики цеплялись за неё взглядами. Один болван даже привстал со стула, когда она проходила мимо, что очень рассмешило Юлю.
– Какая ты роскошная! С каждым годом всё лучше и лучше!
– Матерею, Юлечка, – Марина поджала губы, чтобы от удовольствия не расплыться в глупой улыбке.
«Увидел бы меня сейчас Фёдор! Может, психануть, сфоткаться и отправить?»
Юля старалась как могла. С одного бока зайдёт, с другого, присядет, чтобы Маринкины ноги подлиннее казались.
– Может, Дэвида попросим? Он так хорошо снимает! – Юля нервничала, поглядывая на недовольное лицо Марины. – Ну хочешь, я ещё раз попробую?
Фотографии получились неудачные.
– Тут свет плохой! И у меня руки не из того
