Это ведь я нажала на кнопку.
Это я убила его.
Глава 27
Склад разворочен. То тут, то там валяются куски разорванного металла, внутри полыхает огонь, чадя вокруг густым черным дымом. Я спотыкаюсь обо что-то и чуть не падаю на обугленный металлический остов каркаса, торчащий из земли. Если бы раньше меня передернуло от ужаса, что я чуть не напоролась животом на кусок арматурины, то сейчас я просто отстраненно отмечаю факт, что чуть не погибла нелепо, отшатываюсь и бреду дальше.
От склада остались разве что искореженные наполовину уничтоженные стены, огонь еще не унялся, но я должна… должна. Возможно, он где-то там, еще там, и я просто обязана его вытащить, пока углекислый газ не добил его.
Отодвигаю еле висящие ворота и с диким скрипом вся дверная коробка выпадает, с грохотом падая на землю и поднимая тучу пыли и сажи. Едва успеваю отскочить, чтобы меня не прихлопнуло ими и кашляю от быстро забивающей нос гари. Впереди ничего не видно от дыма и огня, но я все равно шагаю вперед.
— Север! — натягиваю ниже рукав безнадежно испорченного кардигана и зажимаю им рот, чтобы не надышаться едкой гадости.
Быстро идти не получается, вокруг слишком много горящего мусора, сверху то и дело падают куски перекрытия, от жара опаляет лицо и плавится подошва легких сандалий.
— Артур!
Надсадно кашляю, пытаясь пробраться хоть куда-то вглубь. Чтобы найти что? Обугленный труп? Вздрагиваю от этой мысли и отступаю. Нет, нет, только не это… Камиль должен был вытащить его, должен… Под ногами хрустят осколки. Нет, надо искать его снаружи, а не внутри! Он должен быть где-то рядом!
Смириться с мыслью, что Леднёв предал и Север так и остался прикованным там… так и погиб… Кидаю взгляд на беснующийся внутри огонь, от которого слезятся глаза, и бросаюсь вон. Нет, ни за что я не смирюсь с этой мыслью! Если все окажется так… тогда придется Камилю поплатиться за то, что он сделал.
Я успеваю наглотаться дыма, и, оказавшись на улице, жадно хватаю воздух. Кашляю не переставая, согнувшись. Легкие горят, в голове гудит и меня мутит так, что я едва не оседаю на землю от слабости. Знаю, что это все из-за углекислого газа, что надо много дышать и отдохнуть, но у меня нет на это времени. Разгибаюсь и делаю нетвердый шаг вперед.
Резкая хватка за волосы отрезвляет моментально. Кто-то дергает меня назад, больно вцепившись в копну волос на затылке, причем с такой силой, что, не удержав равновесия, я почти заваливаюсь назад, вскрикнув от боли.
Перед глазами возникает изуродованное свежими порезами лицо Паши. Кровь запеклась на них вперемешку с сажей и этот устрашающий вид вместе с полубезумным взглядом заставляет что-то внутри нехорошо екнуть.
— А вот и ты, — тянет приторно-ласково он, — Моя милая женушка. Давно стоило покончить с тобой, — его оскал не сулит ничего хорошего.
Пытаюсь вырваться, но Звягинцев только сильнее наматывает волосы на кулак.
— Это ты втянул меня во все это! По твоей милости я оказалась сейчас здесь! — выкрикиваю я.
— По моей милости ты сейчас здесь и сдохнешь, — Паша почти урчит. Видимо, эта мысль приводит его в такой восторг, что скрыть всполохов злой радости в глазах не удается.
Выворачиваю тело настолько, насколько могу, учитывая, что этот урод мертвой хваткой вцепился в мои волосы, и со всей силы шарахаю коленом между его ног. Звягинцев ослабляет захват, сгибаясь, и этого хватает, чтобы я выдернула пряди хвоста и отскочила в сторону.
Но Паша отходит слишком быстро. Он вскидывает голову, прошивая меня наливающимися кровью глазами, и с утробным рычанием бросается следом. Уворачиваюсь в сторону, но Звягинцев дотягивается исполосованной ладонью до моей шеи и резко разворачивает к себе.
— Ты мне, — произносит он медленно, глядя на меня с нескрываемым отвращением, — как кость в горле все это время. Я нашел тебя специально, наивную дурочку, которая повелась на все эти сказки, что я сочинял. Если бы ты знала, насколько сильно я тебя ненавидел… твой дурацкий голос, твоя привычка напевать в душе, захламлять дом идиотскими безделушками…
Он сдавливает мое горло сильнее, удерживая на месте и медленно, но верно перекрывая доступ к кислороду. Я цепляюсь за его руку пальцами здоровой руки, пытаясь расцарапать кожу или разжать его хватку, но Паше, кажется, все равно. Он сильнее меня, и обе ладони у него целы, в отличие от моих.
— Если бы ты знала, как сильно я мечтал удавить тебя, лежа с тобой в одной постели, — тянет он, наслаждаясь, и наступает. Краем глаза замечаю, что мы идем к тому куску арматуры, на который я едва не напоролась в самом начале, и вцепляюсь в запястье Звягинцева даже сломанной рукой.
— Просто накрыть подушкой и прижать посильнее. Или перерезать твою глотку. Или удушить голыми руками. Знаешь, сколько способов я придумывал, закрывая глаза, чтобы успокоиться? Ты даже плохо представляешь себе, что я готов сделать, чтобы уничтожить тебя.
— Мне расскажи.
Голос раздается позади Паши. Хриплый, сухой, но от его тембра екает где-то в подреберье и меня пробирает крупная дрожь.
— Север… — шепчу с облегчением одними губами, боясь поверить, что происходящее окажется просто сном. Может я вообще умираю и мозг просто заботливо рисует мне картинку, которую я слишком хочу видеть?
Паша резко оборачивается, бросает взгляд исподлобья на сводного брата.
— Не сдох еще, мразь?
— Не советую тебе лапать ее, — цедит Север ледяным тоном.
Артур выглядит ужасно. В разодранной окровавленной одежде, на лице кровоподтеки и синяки, но живой. Живой! Я не могу стереть с лица дурацкую улыбку при виде его, а Север, взглянув на меня, только еще больше хмурится.
— А иначе что? — кривится Паша и неожиданно толкает меня дальше от себя.
Не устояв, шагаю назад и взгляд расширяется от ужаса, когда ощущаю, как острие куска металлического каркаса врезается в поясницу. Он и не думал меня душить! Просто хотел насадить животом на арматуру и наблюдать, как я истекаю кровью?! И сейчас собирается сделать то же самое, только на глазах у Артура.
Север переводит взгляд за мою спину и на его лице появляется непроницаемое холодное выражение. Наверное, именно с таким видом люди идут убивать. Хладнокровно и жестоко.
— Забавно, да, что она стала тебе дорога? И опять же забавно, что снова жизнь твоей дамы сердца в моих руках. Как думаешь, ей найдется место в могиле рядом с милой Милой? — с издевкой иронизирует Паша, переводя взгляд на меня, — Знаешь, даже оскорбительно, что ты нашел кого-то ей на замену.
— Она не ее замена. Отпусти ее. Она вообще здесь не при чем.
— Не при чем? Как это не при чем? Она же твоя женщина, — ухмыляется Паша и, глядя мне в глаза, толкает меня чуть дальше.
И я понимаю — не успеет. Даже если Север рванет к нему, он не успеет меня спасти. Даже если пристрелит. Паша держит меня под наклоном, так что, если что-то случится с ним, я не удержу равновесия. Сила притяжения сделает свое дело. Секунда — и я буду мертва. Потому что с такими ранами вряд ли кого-то удастся спасти…
