Саид осторожно отстранил Амира от контрразведчика:
– С ним говорить без толку, его надо наказывать, но это решаем не мы с тобой, а суд.
– Зачем суд, такого садиста надо убивать таким же методом, как и он: отправить на тот свет.
– Нет, Амир! Успокойся, ты чистый человек, не давай злобе превратить тебя в зверя, иначе чем ты будешь лучше его.
Эль-Дин испуганно прополз по ковру и забился в угол:
– Не убивайте меня, не трогайте. Я не виноват. Мне приказали.
– Кто? – Саид вплотную подошел к Шарафу, возвышаясь над ним огромной скалой. – Кто приказал тебе убить Рахима и его сына?
– Ты сам не знаешь, с кем связался. Меня можно избить, даже лишить жизни. Но с теми людьми, которым ты перешел дорогу, тебе никогда не справиться. Они сотрут в порошок всех, кто встанет у них на пути.
Телохранитель поднял за шкирку контрразведчика, который выглядел как старая отвратительная крыса, прилично оглушенная, но жаждущая укусить своими желтыми полусгнившими зубами. Саид грубо встряхнул его и жестко посадил на диван.
– Теперь рассказывай: на кого ты работаешь?
– Не скажу, потому что мне после этого не жить, а тебе – тем более.
Саид замахнулся кулаком, и эль-Дин сжался в комок.
– Хорошо, хорошо! Я все скажу, – его глаза испуганно забегали в надежде на спасение. – Но вас всех убьют. Скоро начнется страшная заварушка, настоящая война, которой никто еще не видел. Иерусалим сгорит в огне, и ничто вас не спасет.
– Хватит кликушничать, говори, на кого работаешь? – Саид ударил Шарафа по щеке. – Говори! – он сжал кулак, демонстрируя контрразведчику серьезность своих намерений.
– Я не могу, меня убьют, – испуганные глаза Шарафа округлились от страха.
Телохранитель замахнулся и ударил со всей силы по спинке дивана, в ней сразу образовалась приличная дыра. Эль-Дина затрясло от страха:
– Хорошо, но это вам не поможет, за меня отомстят!
Кулак стал медленно сжиматься перед самым лицом контрразведчика, он услышал громкий хруст пальцев Саида.
– Все-все, не надо. Я расскажу. Но обещайте, что сохраните мне жизнь, тогда я вам помогу выйти на заказчиков.
Охранник кивнул в знак согласия.
– Это было давно, еще в тот год, когда пала Германская Демократическая Республика, я был резидентом в Кувейте, «Стази» рухнула, и мне пришлось в спешке покинуть Ближний Восток. Денег у меня не было, все связи вмиг оборвались, мощная поддержка из Берлина рассеялась, как утренний туман на рассвете. Я вернулся в Восточную Германию в надежде найти применение своим умениям у новых правителей. Люди моей квалификации обычно всегда требуются для ведения секретных дел, но власти стали преследовать бывших сотрудников «Стази», арестовывать и судить. Мне пришлось бежать в Амстердам. Я снял номер в самой дешевой гостинице на окраине города. Перспектив на будущее я не видел, это было самое тяжелое время в моей жизни. Даже подумывал о самоубийстве. В тот день на улице лил холодный осенний дождь, я сидел с бутылкой дешевого виски и смотрел на серый пейзаж за окном. Вдруг ко мне в номер без стука вошел мужчина, он обратился ко мне по-арабски, но потом перешел на немецкий язык. Он был весьма серьезным человеком, меня тогда поразил его взгляд. Таких глаз я не видел ни у кого, они выворачивали душу наизнанку, словно рентгеном просвечивая насквозь. Этот человек сделал мне предложение, от которого трудно было отказаться. Он внушал мне настоящий животный страх. Но мне некуда было деваться, и я согласился. Гость вручил мне билет на самолет до Бейрута, где я должен был встретиться с нужными людьми. Когда странный гость покинул номер, на столе я обнаружил конверт с пятьюдесятью тысячами долларов. В моем положении это было спасением. В Бейруте меня познакомили с моим куратором, он представился Вали Джумблатом. Я выполнял за деньги все его задания, убирал израильтян в разных городах Европы и Азии. Затем пришлось убивать руководителей Палестинского движения сопротивления. Мне сказали, что я должен очистить дорогу одному истинному борцу за освобождение Палестины, новому, очень перспективному человеку, который проходил у них под прозвищем Зеленый принц.
– Так твои наниматели были людьми из «Моссада»? – грозно спросил Саид, приближая кулак к лицу контрразведчика.
– Я не знаю, скорее всего, нет, мне кажется, они хотят уничтожения Израиля. Но сейчас я сомневаюсь в их искренности, поэтому и решил арестовать Зеленого принца, которым является этот молодой человек, который ради власти убил своего отца, – Шараф трясущейся рукой указал на Амира. Саид взглянул на Вазари, молодой человек побледнел, его ноздри раздувались от охватившего возбуждения.
– Ты, убийца, смеешь оправдывать свои зверства нелепыми обвинениями? – сын руководителя военного крыла «Хамама» в порыве гнева вскочил, чтобы наброситься на эль-Дина, но телохранитель шейха движением руки осадил его.
Шараф, сплевывая слюну с кровью, продолжил:
– Он их человек и хочет встать во главе всего Палестинского сопротивления. Но я не верю ни ему, ни тем людям, которые стоят за ним.
Саид слушал внимательно эль-Дина, но вдруг смутное предчувствие охватило его, всматриваясь в окно, он грубо перебил контрразведчика:
– Кто был тот человек в Амстердаме?
– Этого господина я не знаю, но он представлял весьма значимую структуру.
В это время послышался звон разбитого стекла. Амир попытался вскочить, но почувствовал, как тяжелая рука Саида со всей силы пригнула его к полу. Три пули просвистели в воздухе.
***
Бен-Аарон крадущейся походкой подошел к двери и прислушался. Кто-то еле слышно поскуливал. Старик осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор. На него был направлен почти человеческий взгляд повиливающего хвостом датского дога.
– А, это Вольфганг! – мужчина ласково погладил собаку и пропустил в комнату. – Вы не будете возражать, если этот пес посидит вместе с нами, а то он скучает в одиночестве.
Овадья пожал плечами.
– Проходи Вольфганг, только веди себя достойно, – старик пропустил пса и закрыл дверь.
Собака подошла к кровати, обнюхала гостя, а затем, облизав его руки, доверчиво положила свою большую голову на колени Менахема.
– Мой пес прекрасно разбирается в людях. Вы добрый человек. Вольфганг кроме меня больше никому не доверяет. А теперь он проникся доверием к вам, – старик хотел сказать еще что-то, но потом опомнился: – Так на чем мы остановились? А, да, – он потрепал собаку по спине и продолжил: – Мой предок Аарон помогал Моисею все сорок лет во время исхода.
– Постойте, но почему евреи бродили по безжизненной пустыне сорок лет, ведь до Земли обетованной можно было добраться всего за пару месяцев? – не удержался Овадья.
– Моисей водил народ сорок лет по очень простой причине. Ханаан в то время был под властью египтян, и как только израильтяне подходили к границам, им приходилось вступать в битву с сильным врагом, из-за этого евреи постоянно отступали в пустыню.
