— Не знаю… Позвоню кое-кому… Старым друзьям… Я знаюнескольких частных детективов, свяжусь с ними. А если понадобятся деньги,возможно, придется поговорить с Томом Армуром. Можно надеяться, что онсогласится оплатить некоторые неофициальные расходы. — Она была готовасделать что угодно: звонить, ездить, платить — действовать. — Может быть,ничего и не выйдет, но мы, по крайней мере, будем стараться. И может быть,что-нибудь выведет нас к Тедди.
— Обязательно.
Обе женщины поднялись. Мариэлла проводила свою гостью додверей. Она понимала, что подружиться по-настоящему им не суждено. Но Беанравилась ей. Она — неординарная женщина и необыкновенно умная. С ней Чарльзубыло бы хорошо.
Беа Риттер исчезла. Когда Мариэлла поднялась к себе, был ужепервый час ночи. Погасив свет, она легла и стала думать о Малкольме, о квартирена Парк-авеню. И о своем мальчике, который спит сейчас где-то в кроватке рядомс незнакомыми людьми. Мариэлла молилась, чтобы так оно и было.
Глава 13
Шли недели, в мире происходили важные события, Гитлерзахватил балтийский порт Мемель, а процесс продолжался. Первые страницы газетпо-прежнему занимали преимущественно судебные новости, зловещие события,послужившие прологом к новой мировой войне, освещались гораздо сдержаннее. Вовсяком случае, все газеты Нью-Йорка больше интересовались делом Делони, нежелиполитическими потрясениями. Тем временем Великобритания и Франция заявили о своейготовности прийти на помощь Польше в случае германской агрессии, войскагенерала Франко вошли в Мадрид, и, к огромному огорчению Чарльза, гражданскаявойна в Испании завершилась поражением республиканцев. За три года в этой войнепогибло больше миллиона человек. Для Чарльза это стало такой же трагедией, каки для его европейских друзей. Борьба окончена. Война проиграна. Но теперь уЧарльза Делони была новая война, теперь он сражался за собственную жизнь.
После ночного визита Беа Риттер больше не звонила Мариэлле.Только в газетах появлялись ее статьи, и Мариэлла неизменно чувствовалаблагодарность за симпатию и поддержку журналистки.
Естественно, пресса подняла немыслимый шум вокругскандальной связи Малкольма с Бригиттой, но Мариэлла смогла остаться в сторонеи никак не выразить своего отношения к этому роману. В течение последних недельони с Малкольмом в лучшем случае обменивались несколькими словами, а Бригиттуона видела всего однажды. Бригитта старалась смотреть на Мариэллу свысока иподчеркнуто обращалась исключительно к Малкольму, как бы доказывая, что онапобедила свою соперницу. Естественно, что девушка защищалась таким способом,потому что она оказалась в очень незавидном положении. Мариэлла чувствоваласебя спокойнее, чем Бригитта. В ее душе не было ни гнева, ни даже ревности. Муждавным-давно стал ей чужим, но его многолетняя ложь, фальшивое дружелюбие еголюбовницы — вот где предательство. Ее первую и единственную попытку обсудитьсоздавшееся положение Малкольм пресек, разыграв ярость. Он заявил, что ееповедение с Чарльзом было настолько скандальным, что , сам он теперь не обязаней ни в чем отчитываться. Этим он не добился ничего, а только подтвердил своювину. Впрочем, его вина не нуждалась в доказательствах.
Мариэлла холодно напомнила мужу, что пресса не угомонится,если он будет продолжать жить в квартире любовницы. Вечером она отметила, чтоон не поехал к Бригитте, а остался дома. Тем не менее они почти не видели другдруга.
Как ни трудно было переносить напряженные до пределаотношения с мужем, еще тяжелее были судебные заседания, где бесконечной чередойвыступали свидетели обвинения, эксперты и какие-то совсем посторонние люди. Всеони должны были доказать вину Чарльза, и каждого Том Армур обязательнозаставлял растеряться.
Только через три недели после начала процесса защитаприступила к опросу своих свидетелей. Первым свидетелем, которого вызвал ТомАрмур, оказалась Мариэлла. Сначала адвокат аккуратно провел ее по воспоминаниямпрошлого, реабилитируя ее везде, где Палмер выставил ее не в лучшем свете. Иоблик Мариэллы, создаваемый защитой, в итоге существенно отличался от того,который возник в результате стараний прокурора и Малкольма. Вместополусумасшедшей, больной истерички, которой нельзя было доверить дажесобственного ребенка, перед присяжными явилась достойная женщина, потрясеннаягибелью сына, рождением мертвого младенца, а затем поведением мужа. Том Армуроткрыто признал, что Чарльз в то время был полностью не в себе и обращался сМариэллой очень плохо. Он объяснил, что горе подкосило обоих. Когда он попросилМариэллу рассказать, как она спасала детей на Женевском озере, едва ли не всеприсутствующие поднесли к глазам платочки. Теперь у нее появилась возможностьобъяснить, почему ей удалось спасти двух девочек, но не собственного сына.Андре отнесло слишком далеко от кромки льда. Все участники процесса слушали ееи представляли, как ребенок лежал у нее на руках и не подавал признаков жизни.Рассказывая об этом дне, о последовавшем вечере в больнице и о мертвойноворожденной, она несколько раз останавливалась, так как ее душили слезы.Семья погибла в одночасье, и как муж, так и жена были не в состоянии адекватнооценивать обстановку. Чарльз испытал сильное потрясение, а она сломалась и втечение долгих месяцев ждала только смерти, чтобы вновь оказаться рядом сосвоими детьми.
— А сейчас вы в таком же состоянии? — спокойноспросил Том Армур. Кто-то из присяжных смущенно кашлянул.
— Нет, — печально ответила она.
— Вы верите, что Тедди жив?
В ее глазах стояли слезы, но она заговорила:
— Не знаю. Надеюсь. Я очень надеюсь… — Она обвелавзглядом зал, посмотрела в сторону журналистов. — Если кто-нибудь знает,где он сейчас… Пожалуйста, умоляю вас, верните его… Мы сделаем что угодно…Только не причиняйте ему вреда…
При этих словах один из репортеров вскочил с места, в лицоМариэлле сверкнула вспышка, и судья распорядился вывести ретивогокорреспондента из зала суда.
— И если это еще раз повторится, тот, кто это сделает,будет взят под стражу, — прогрохотал судья Моррисон и затем извинилсяперед Мариэллой. Она уже пришла в себя и ожидала следующего вопроса Тома.
— Вы уверены, что вашего сына украл Чарльз Делони?
Адвокат задал опасный вопрос. Но ему хотелось, чтобы она вовсеуслышание заявила, что не убеждена в виновности Чарльза. Он не сомневался, чтоответ будет именно таким.
— Нет, не уверена.
— Способен ли он, по-вашему, на такой поступок? Вызнаете его лучше, чем кто бы то ни было. Он вас любил, он обвинял вас, плакалвместе с вами… даже бил вас… Возможно, с вами он обращался хуже, чем с кем-либодругим. — Чарльз сам признавался в этом Тому Армуру, и тем не менее изпредварительной беседы с Мариэллой адвокат заключил, что она не верит в еговину. — Одним словом, миссис Паттерсон, вы многое о нем знаете. Верите ливы при этом, что он украл вашего сына?
