Беа покачала головой, и Мариэлла ей поверила.
— Это для меня. Мне нужно убедиться. Потому что я тожене верю, что это он.
Она говорила так, как будто Мариэлла была твердо убеждена вневиновности Чарльза. Но Мариэлла чувствовала, что спорить не стоит.
— Зачем вам?
— Может быть, я ненормальная, но я ему верю. Доверяюему. Я восхищаюсь им. Уверена, что он дурак, глупостей он наделал таких, чтозакачаешься, нельзя было такое говорить, все то, что он вам сказал в парке, ноесли бы он действительно намеревался украсть ребенка, он бы ни о чем подобномне заикнулся.
— Знаете, я сама так думала… А потом они нашли пижаму…— Тедди предстал перед ее глазами как живой, и теперь нужно было бороться снакатившими слезами. — Ну как могла попасть туда пижама Тедди, если Чарльзне имеет к этому отношения?..
— Миссис Паттерсон… Мариэлла… Можно я вас буду называть— Мариэлла? — Верно, они из разных сфер жизни, из разных миров, но накакое-то мгновение они стали друзьями. У них была общая цель — найти малыша.Мариэлла кивнула. — Он клянется, что пижаму подбросили. Он считает, чтокто-то кому-то заплатил, чтобы пижаму подбросили. И этот кто-то, может быть,живет совсем рядом с вами, в этом доме.
— Но это была именно та пижама, что была на Тедди в туночь. Я сама видела. Я помню вышивку на воротнике.
— Разве у него не было еще такой же пижамы?
— Точно такой же нет. — Мариэлла покачала головой.
Беа Риттер скривилась, словно от боли. Ей так хотелосьпомочь Чарльзу! И Мариэлла решилась спросить:
— А ради чего вы так стараетесь? Для газеты или радинего? — Мариэлла испытующе взглянула на собеседницу, но та не дрогнула исказала решительно:
— Все дело в нем. — И добавила гораздо тише:
— Вы ведь его все еще любите?
Мариэлла не сразу поняла, что ей говорить, насколько можнодоверять этой журналистке, и вдруг почему-то решила, что доверять стоит. Ужетогда она знала, что Беа Риттер ее не обманет.
— Я его всю жизнь любила. И думаю, что буду любитьвсегда. Но он весь принадлежит моей прошлой жизни. — Мало-помалу Мариэллапришла к такому выводу.
— Чарльз говорил мне то же самое. И он любит вас. Ктому же я думаю, что он теперь опомнился. Все это не могло не встряхнуть его.
— Жаль, поздно, — печально улыбнулась Мариэлла.
— Он еще надеется, что мальчик жив. — Мариэлленеобходимо дать если не уверенность, то хотя бы надежду.
— Хорошо бы это было так. Уже и ФБР думает, что поздно.Они боятся… — Мариэлла не смогла заставить себя договорить и отвернулась,потому что глаза опять наполнились слезами. Все бессмысленно. К чему этот суд?К какому бы наказанию ни приговорили Чарльза, мальчика они вернуть не смогут.
— Я в это не верю. — Беа Риттер коснулась своейкрошечной ручкой запястья Мариэллы. — И я сама сделаю все, чтобы помочьего найти.
Я смогу использовать силу прессы, у меня есть связи…
Она пояснила, что у нее есть знакомства даже в преступноммире Нью-Йорка. Одному уголовному боссу понравилась когда-то серия ее статей, вкоторых она выставила его своего рода рыцарем без страха и упрека. Он пообещал,что не оставит журналистку в беде. Недавно, поговорив с Чарльзом, Беа решиласьприбегнуть к помощи этого человека.
— Так чего же вы хотите от меня? — устало спросилаМариэлла. Хорошая девочка эта Беа, но уже очень поздно, а главное, затея ее такбезнадежна… — Зачем вы ко мне приехали?
— Я хотела посмотреть вам в глаза и убедиться, что вы тожене верите. Вы действительно не знаете. Но вы хотя бы можете допустить, что этосделал не он.
— Да, правильно.
— Этого мне достаточно. Наверное, па вашем месте ядумала бы то же самое. Вы прожили с ним непростую жизнь, особенно когда… — Оназапнулась, но обеим было ясно: когда умер Андре.
— Он сошел с ума, — грустно улыбнуласьМариэлла. — И может быть, так и не пришел в себя.
— Может быть, — Беа улыбнулась в ответ. — Оннаверняка был чуть-чуть безумен, когда сражался в Испании.
Сама она могла только любоваться таким безумием. Ейнравилось то, что Чарльз написал. Однажды в тюрьме у них произошел долгийразговор. Чарльз сказал, что он не совершал этого преступления, и заплакал.Тогда она поверила ему. И дала себе клятву помочь ему во что бы то ни стало. Онапонимала, что без Мариэллы Чарльзу помочь она не сможет.
— Мне жаль вашего мужа, — осторожно сказала Беа.
— Мне тоже. Страшно подумать, что завтра утром будет вгазетах.
— Будет, да, — сказала Беа, которая уже успелапосмотреть верстки кое-каких репортажей. — Но благодаря этому публикадолжна чуть-чуть посочувствовать вам. Вчера вас буквально раздавили. Это былоотвратительно, поэтому я и сделала тот репортаж, который вы читали.
Она как Робин Гуд — вступается за обиженных, загнанных,затравленных. У нее много общего с Чарльзом.
— А почему Чарльз? — спросила она. — Почемувас беспокоит именно он?
— Я не хочу, чтобы человек был наказан несправедливо.Ведь речь идет о его жизни. Ведь и тогда, в случае с сыном Линдберга, я неверила, что Бруно Хауптман виновен. Да, и там были улики, но большую часть ихможно было объяснить совпадениями. В газетах поднялась жуткая истерия. Мне былочуть за двадцать тогда, это было первое серьезное дело, с которым я работала. Ия знала, что можно что-то изменить, но я не сделала этого. Сделаю сейчас. Илиумру.
Мариэлле было трудно продолжать этот разговор, но оназаметила в глазах Беа нечто такое, что все-таки решилась спросить:
— Вы любите его? — В этом вопросе не былоревности. Мариэлла задала его без всякой задней мысли. Прежде чем ответить, БеаРиттер долго смотрела Мариэлле в глаза.
— Не уверена. Мне не хотелось бы влюбляться в него. Этоне в интересах дела.
Но Мариэлла понимала, что только по одной-единственнойпричине Беатрис Риттер так заботилась об оправдании Чарльза Делони.
— А он знает, или он так же глуп, как раньше? —улыбнулась Мариэлла.
Он бывал глуп — если хотел. А сейчас его, конечно, занималиболее важные проблемы. Но Беа засмеялась.
— Может, глуп, как раньше, а скорее слишкомзанят. — Этот человек сейчас боролся за жизнь.
Внезапно лицо Беа стало серьезным. — Вы хотитевернуться к нему?
Не раздумывая, Мариэлла помотала головой. Слишком многовремени прошло, и слишком много горя и боли. Она любит его и никогда неперестанет любить. Но он уже ушел из ее жизни. Мариэлла сейчас думала, что этамаленькая рыжеволосая журналистка сможет со временем сделать его счастливым —если это время придет и его оправдают. Чарльз уже сейчас многим ей обязан, но,по ее словам, он об этом не подозревает.
