Пеллингэм спросил, обращаясь ко мне:
— Вы действительно считаете, что Хейл вошел в квартиру в двадвадцать ночи?
— Я в этом уверен. Что вам удалось узнать о нем?
— Он вовсе не адвокат, — усмехнулся Пеллингэм.
— Я так и думал. Он частный детектив?
— Да. Глава детективного агентства в Нью-Йорке.
Катлер нанял его, чтобы вытянуть кое-какие признания изРоберты Фенн или получить компрометирующие сведения. По правде говоря, онподстроил все свидетельства в квартире в Новом Орлеане. Решил нажать на нее,угрожая поднять дело о старом убийстве и сделать так, чтобы она выгляделапреступницей. А в качестве платы за свое молчание он хотел потребовать от неепоказаний, которые подтвердили бы, что между ней и Эдной Катлер существовалсговор.
— Звучит правдоподобно, — сказал я.
— Однако они ошиблись — не учли, что револьвер, которыйгде-то выкопали и засунули в секретер, будет подвергнут проверке и не составитособого труда установить, была ли именно из него выпущена пуля убийцы.
— Конечно, если бы Роберта клюнула на это и сделала то, чтоони от нее хотели, ей передали бы вырезки и револьвер, — поддержал его я.
— Правильно. Я об этом не подумал.
— Может быть, они просто хотели нажать на нее?
— В этом что-то есть, — заметил Пеллингэм. — Очень многое неясно до сих пор — разные мелкие детали.
Я думаю, вы могли бы кое-что прояснить.
— Что, например?
— Если бы вы только дали мне какую-то нить, с помощьюкоторой я мог бы продолжить расследование убийства Нострэндера! Его совершилХейл?
Я взглянул на часы. Было без пяти час.
— Я скажу вам кое-что, — сказал я, ожидая, когдапереключится сигнал светофора. — Берта Кул и я были первыми, кто обнаружил телоНострэндера.
— Что-что! — воскликнул лейтенант пораженно.
Берта бросила резко:
— Дональд!
— Все в порядке, — успокоил ее я. — Они не могут ни в чемобвинить нас. Мы сообщили об этом. Это я позвонил в полицию.
— Ну, рассказывайте все остальное, — потребовал Пеллингэм,когда мы шагнули вперед одновременно с тем, как переключился светофор.
— Мы нажали кнопку домофона в квартиру Роберты Фенн. Кто-тов ответ открыл нам дверь. Мы поднялись, заглянули в квартиру и увидели телоНострэндера.
Я утащил Берту, подумав, что убийца мог находиться вквартире.
Пеллингэм кивнул.
— Так вот, его там не было, — сказал я.
— Откуда вам это известно?
— Мы последили за зданием. Он не выходил оттуда.
Никто не выходил из дома, кроме одной пожилой женщины. Потомприбыла полиция.
— Все это странно, — заметил Пеллингэм. — После того как вполицию позвонили, два детектива направились туда. Они тоже позвонили вквартиру Роберты Фенн, и кто-то, как и вам, открыл им дверь. Они поднялись, нов квартире никого не застали.
Я сказал:
— В тот вечер, когда я посетил Роберту Фенн, Нострэндерпостучал в дверь. Он не звонил снизу.
Роберта задержала его и сказала мне, что мне лучше уйти. Яушел сразу вслед за ним. Выйдя, посмотрел вверх и вниз по улице и нигде неувидел Нострэндера.
— Хорошо. И как вы это объясняете? — нетерпеливо спросилПеллингэм.
— У Нострэндера был, очевидно, еще какой-то знакомый в этомдоме, знакомый, которого он часто посещал. Вполне вероятно, это былаприятельница, и, когда она поняла, что Нострэндер все еще увлечен РобертойФенн, ее охватила ревность. Кстати, в холле, напротив квартиры Роберты,находится квартира Мэрилин Уинтон. После убийства в дом приходили разные люди,звонили в квартиру Роберты Фенн, и входная дверь сразу открывалась. Если быРоберта Фенн вернулась в свою квартиру, она была бы убита, но если входилидругие люди, то в квартире никого не оказывалось. Никто не учел того, чтокнопку, открывающую входную дверь, может нажать владелец любой квартиры. Адальше думайте сами.
Пеллингэм недовольно нахмурился.
— Мэрилин Уинтон сказала, будто слышала звук выстрела убийцыв два тридцать, — продолжил я. — Она — единственная, кто слышал его. Я думаю,что, если вы как следует допросите Хейла, выяснится, что в два тридцать онразговаривал с Нострэндером. Допустим, что после его ухода Мэрилин Уинтон вошлав квартиру Роберты Фенн в поисках разгадки.
— Но она ведь слышала заглушенный звук выстрела в дватридцать!
— Это она говорит, что слышала. Если бы я намеревался войтик кому-нибудь в квартиру и убить его в три часа ночи, я мог бы состряпатьнеплохое алиби, сказав своим друзьям, что в момент, когда я открывал входнуюдверь, услышал выстрел. И это было в два часа тридцать минут, не так ли?
Пеллингэм продолжал смотреть на меня, будто я снимал с егоглаз пелену.
Берта Кул воскликнула:
— Вот это да!
Пеллингэм тихонько присвистнул. Он принял внезапное решение.
— Хорошо, Лэм, — сказал он. — Вы поедете со мной в НовыйОрлеан.
— Это вам так кажется, — ответил я и, поднявшись поступенькам, вошел во флотский призывной пункт, прежде чем кто-либо из нихпонял, куда я направляюсь.
Я сказал человеку, сидевшему за столом:
— Дональд Лэм прибыл в ваше распоряжение!
— О'кей, моряк. Проходите. Там, сзади, стоит автобус.Садитесь в него.
Берта и Пеллингэм столкнулись, пытаясь одновременнопротиснуться в дверь. Пеллингэм забыл о своих южных манерах.
Человек в форме преградил им путь, опустив штык.
Они замерли, будто фигурки на экране, когда останавливаетсяпленка.
Пеллингэм указал на меня пальцем:
— Мне нужен этот человек!
— Дядюшке Сэму он тоже нужен, — ответил сидевший за столом.
Я повернулся и послал Берте воздушный поцелуй:
— Я пришлю тебе открытку из Токио! — крикнул я и вышел череззаднюю дверь.
Глава 25
Я прочел о развязке, приближаясь к Сан-Франциско, в поезде,набитом рвущимися в бой молодыми американцами.
Хейл рассказал всю историю, как только понял, что никто несобирается вешать его за убийство. Он следил за Нострэндером. Все остальноепровалилось. Он хотел, чтобы Нострэндер признал, что вручение документов другойженщине было подстроено. Он нашел Нострэндера в квартире Роберты Фенн, и тотбыл пьян. Хейл собирался предложить ему взятку в десять тысяч, чтобы тототступился, но, поскольку не хотел, чтобы его могли обвинить в даче взяток,подготовил себе алиби, разыграв комедию, будто улетел самолетом в Нью-Йорк.
