Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
Впрочем, это были суждения в основном умудренных опытом кумушек. Юные же сплетницы, в пышных кринолинах и с яркими веерами, хитро обстреливали взглядами Марицию, изысканно зубоскаля над тем, что никакие богатства мира не помогут приманить к такой… кхм… бригантине кавалеров.
Фонарщики на улицах и площадях зажгли уличные фонари, ветер рассказывал в подворотнях заунывную зимнюю балладу, а в резиденции императора послов и гостей вблизи буфета со столовым серебром ожидала легкая закуска, тщательно охраняемая тремя стражами.
Сей легкий перекус представлял собой нарезку тонких ломтиков буженины, в кокетливом стеснении прикрытых укропными веточками, сыров благородной плесени и совсем свежих, сочащихся молозивом, и еще с внушительными дырами, будто прогрызенными зело прожорливой мышью. Выпечка манила своим ароматом, кляр, обволакивающий рыбу, копченые куриные грудки, фаршированные воробьи и томленые в горшочках лягушачьи лапки (эта пакость, приготовленная лучшим имперским поваром специально, чтобы уважить послов, была особой кулинарной гордостью) – все это соблазняло, притягивало и обещало неземное наслаждение тому, кто вкусит сии яства. Охрана давилась слюной, но стоически терпела.
Зал, полный именитых гостей, пребывал в томительном ожидании. Наконец раздались громкие крики и гул – это король вышел на балкон приветствовать людское море, колыхавшееся на площади, сменившее кареты, которые заполняли пространство меньше двух свечей назад. После царственного взмаха Ваурий тринадцатый скрылся в резиденции, и церемониймейстер, звонко ударив жезлом, объявил:
– Его императорское величество Царь Полонский и Великий Князь Урмарский, Император великой Лиссуронской империи Ваурий тринадцатый, – и на одном дыхании продолжил: – И ее величество, императрица Мэринариэ.
После этого буквально на одном вдохе были перечислены все четверо императорских отпрысков с указанием всех регалий и титулов каждого.
Ваурий шествовал к трону. Невысокого роста, слегка полноватый, он имел магнетическое свойство – владеть толпой. Склоненные головы, почтительные поклоны и реверансы. И тишина, в которой отчетливо слышен каждый шаг императора. Шелест юбок идущей чуть поодаль императрицы лишь подчеркивал подобострастие, витавшее в воздухе.
Наконец пустовавший до этого трон обрел своего законного хозяина. Дирижер, дождавшийся царственного кивка, в какой-то невероятной неистовости взмахнул рукою, и музыканты дружно грянули гимн, первые звуки которого разнеслись по залу громовым раскатом.
При последних аккордах музыки император махнул рукой, словно давая позволение «вольно». И море гостей ожило напускной непринужденностью. Многие придворные заметили, что император был чем-то озадачен.
Всерадетель же, незримо как просочившийся вслед за венценосной четой, напоминал весеннего грача – отощавшего, потрепанного дальним перелетом и зимними ветрами, настороженного.
Инквизитор, наоборот, был приветлив и по-напускному оживлен. Эти два старых лиса оба нутром чуяли: сегодня грядут перемены. Добрые или худые? Если учесть, что все перемены начинаются с разочарования, им же и заканчиваются, ответ напрашивался сам собой. Стабильность же – вещь ценная, нужная, но хрупкая. Именно поэтому был жив всерадетель. Именно поэтому инквизитор копал исподволь, не действуя в открытую, и именно поэтому Ваурий тринадцатый восседал на троне, а не на баррикадах, отбиваясь от магиков, идущих на штурм резиденции.
Перевороты бывают часто. Гораздо чаще, чем обыватель мог бы себе вообразить. Только тихие, именуемые преемственностью, видны они не сразу и не большинству. Всерадетель был умен и понимал, что баррикады позволяют влезть на трон, но не удержаться на нем, а он планировал именно удержаться у власти. К тому же на революцию нужны деньги, потому как трезвые подпольщики брать резиденцию императора не станут. А посему хоганов дланник тщательно, уже много лет, готовил империю и императора к таким условиям, при которых любой шаг как самого властителя, так и его армии будет заведомо проигрышным, и Ваурию не останется ничего иного, как стать монархом, который царствует, но не правит. Император передаст всю реальную власть в руки хоганова пастыря, а со временем и императорские регалии… лет через пять, когда в умах всех граждан воцарится мысль, что всерадетель априори важнее Ваурия.
Но что-то подсказывало прожженному интригану в рясе – сегодня над его многолетним планом нависла угроза. Какая? Да он и сам не знал, но верную охрану поставил, уравновесив силы дознавательского отдела, гвардейцы которого традиционно отвечали за безопасность на приемах такого толка.
Наконец со стороны площади раздались умеренно громкие крики и гул приветствий – это посольство веремцев подъезжало к императорской резиденции.
Следуя протоколу, городские старшины в суконных хламидах, в сопровождении восьми дознавателей с факелами в руках, вышли, дабы встретить прибывших. Старшина торгового сословия, прокашлявшись, произнес приветственную речь и пригласил следовать веремцев за ним в саму резиденцию.
Для него высокие, тонкокостные и светловолосые гости показались все на одно лицо. Люди как люди, только светлые больно… Ну остроухие, ну с хвостами – не с рогами-копытами же и нетопыриными крыльями. В Хогана верят опять же, да и дела вести с ними можно – не обманывают, цену честную за меха дают, товар хороший, качественный везут.
А то, что бледные – может, это их знать только такая? Наши вон благородные фьеррины ноне тоже все как одна, что вешний снег – пьют уксусу, да белил на лицо наносят: мода пошла такая. А лица баб деревенских, что у бронзовых статуэток, даже по зиме… Солнце – оно такое – метит тех, кто поты под ним льет.
Делегацию веремцев повели по тому же парадному проходу, по которому недавно шествовала вереница гостей.
* * *
Свечой ранее, парадный вход в зимнюю императорскую резиденцию.
– Веди себя, как подобает великосветской фьерре. – Эрден был внешне спокоен, даже скучен. Маска уставшего от жизни повесы была ему не внове. Но Васса чувствовала, что за этим фасадом скрыт шторм.
– Понятие великосветскости весьма растяжимо…
– Будь изысканно-вежливой су… – в последний момент дознаватель все же сдержался, – которую хочется придушить, но повода найти не можешь – потому как такая гадости произносит с безукоризненной вежливостью и с соблюдением всех норм этикета.
Илас хмыкнул:
– Самая точная и краткая формулировка придворных хищниц… Надо запомнить.
Леш, узнавший о фьеррах и фьерринах, а также о благородных геррах за последнее время больше, чем за всю предыдущую жизнь, дал себе мысленный зарок: если выживет, будет ухаживать за девушками исключительно неблагородного происхождения: мороки, как понял он из рассказов Иласа и Эрдена, с ними в разы меньше. Характеристика высшего света, выданная только что дознавателем, была еще одним подтверждением в копилку лешевой теории касаемо слабого полу.
– Итак, готова? – Дознаватель хитро прищурился.
– Нет.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
