Я уже упоминала, что для клиентов, которые вынуждены ежедневно принимать много лекарств и которым трудно контролировать их прием, мы заправляем недельные диспенсеры, или дозаторы. Причем вовсе не обязательно для пожилых людей. Есть у нас и пара таких клиентов помоложе, например господин Шлэфер. Как правило, дозатор он забирает регулярно, и нам не приходится его вызванивать. Это очень надежный, дружелюбный и приятный человек.
Заметив однажды во вторник, что накануне он не забрал дозатор, я более чем удивлена. Пытаюсь ему дозвониться (у нас есть его мобильный номер), и он отвечает.
– Добрый день, господин Шлэфер, говорит Фармама из аптеки. Я хотела бы вам напомнить, что вы не забрали свой дозатор на эту неделю.
– Ах да, в ближайшие дни тоже не смогу: я в больнице и пробуду здесь еще несколько дней.
Ой, неувязка вышла. Но я же не могла об этом знать.
– Очень жаль об этом слышать. Что случилось?
– Меня избили.
На следующий день он появляется в аптеке, хотя и выглядит не ахти.
– Добрый день, господин Шлэфер, я думала, вы пробудете еще пару дней в больнице.
– Меня выписали раньше… Да что там! Я сбежал. Я, собственно, хотел только поблагодарить вас за звонок и сказать, что отныне не принимаю лекарства. И еще мне надо разобраться кое с кем – с тем, кто меня избил. Уж я ему покажу!
Сказав это, он уверенным шагом покидает аптеку. Мы озадачены и немного растеряны. Что делать в такой ситуации? По сути, господин Шлэфер только что заявил, что собирается совершить противоправный поступок. Но как же тайна пациента? Правда, обязательство о неразглашении можно нарушить и уведомить полицию, но только чтобы предотвратить готовящееся серьезное правонарушение. Относится ли сюда данный случай?
Для начала я пытаюсь предпринять кое-что иное. Его мобильный. Занято. Черт. Еще раз. Отвечает!
– Здравствуйте, господин Шлэфер, это Фармама из аптеки. Нет, не кладите сразу трубку, я хотела узнать, почему вы не хотите больше принимать лекарства.
Хочу сначала отвлечь его, чтобы он не прервал разговор.
– Я не верю, что они приносят мне пользу. Хочу попробовать без них.
При его медикаментах это далеко не лучшая идея. Он опять попадет в больницу, и быстрее, чем думает. Хочет он того или нет…
– Понимаю, что вам не нравится принимать лекарства. А кому нравится? Но они были вам прописаны, потому что у вас проблема. Возникала ли она с тех пор, как вы принимаете лекарства?
– Нет.
– Тогда мы можем исходить из того, что медикаменты действуют как надо, не так ли?
– Пожалуй…
– А были ли у вас серьезные жалобы из-за таблеток?
– М-м-м… нет, скорее нет. Я не из-за них попал в больницу.
– А что конкретно произошло?
– Один урод, живущий по соседству, избил меня на улице! Можете себе представить?! И только потому, что я велел ему держаться подальше от моей девушки!
– Это возмутительно! Но вы на него заявили?
– Да. Только я не верю, что полиция что-то предпринимает. Я должен взять дело в свои руки!
– Не думаю, что это хорошая идея. Насилие – это не решение! Вы же и себя подставите. Будет совсем скверно, если дойдет до суда, – да, я знаю: это не самый весомый аргумент, но больше ничего в голову не приходит. Кроме того, раз вы только что из больницы, то чувствуете себя еще не очень хорошо, так ведь?
– Да, голова болит из-за перелома черепа…
– Совсем нехорошо. Вернитесь все же в больницу и долечитесь, ладно? Знаете, я беспокоюсь за вас, и к тому же не хочу терять вас как клиента…
– Я подумаю, о’кей?
– Договорились.
Господин Шлэфер говорит благоразумно, но в его тоне не чувствуется окончательной убежденности. И я раздумываю: достаточно ли этой беседы? Однако вскоре он появляется в аптеке.
– Вы звонили в полицию?
– Нет, не звонила. А вы собираетесь вернуться ли в больницу?
– Да. Оттуда мне тоже звонили – сказали, что если я не вернусь до сегодняшнего вечера, то обратно меня не примут. Да и моя подруга считает, что я не должен связываться с тем типом.
И господин Шлэфер вернулся в больницу, не устраивая конфликта с противником. И провел там еще почти неделю. А теперь он снова приходит к нам за лекарствами. Да!
Глава 10 Ужасно милые клиенты – старшее поколение
Все мы стареем. Некоторые – и таких все больше – доживают до весьма преклонного возраста. Однако многим старость не приносит радости: уж очень обременительно, когда тело и разум не такие, как прежде. Одна пожилая дама сказала мне как-то:
– Стареть – это хреново. – Эффектная пауза. – Но все же это лучше, чем альтернатива.
– И какова же альтернатива?
– Так никогда и не постареть.
Старость не радость
Суббота, вторая половина дня. Звонит пожилая женщина:
– Доктор прописал мне лекарство, но я понятия не имею, для чего оно. Вы же фармацевт – можете мне объяснить?
Конечно, могу. Впрочем, должна признать, что часто задаюсь вопросом: почему бы об этом не спросить врача? Ну да ладно.
– Как называется лекарство?
– Арисепт.
Я объясняю, для чего оно.
– Не понимаю, зачем доктор мне его прописал. У меня нет этой проблемы!
– Иногда медикаменты применяют и в случаях, с которыми первичная область применения, казалось бы, не имеет ничего общего. Например, средства против эпилепсии используются для лечения мигреней. Правда, я не знаю, для чего еще можно применять арисепт.
– Тогда в понедельник я позвоню врачу и уточню у него.
– Отличная идея.
Не прошло и пяти минут, как фрау Зиб звонит снова:
– Так для чего, вы сказали, нужен арисепт?
Поясняю еще раз.
Через пять минут:
– Простите, не напомните ли еще раз, зачем нужно это лекарство?
По крайней мере, теперь я не удивляюсь, почему врач прописал ей арисепт. Это препарат против болезни Альцгеймера. Он замедляет процесс потери памяти. Да, я считаю, что потеря памяти – это трагедия.
* * *
С другой стороны, все больше встречается старичков, которые, несмотря на возраст, еще очень даже в форме. Есть у нас, например, фрау Аулдер. Она до сих пор ходит за покупками для всех соседей.
– Им нужно помочь! – говорит она.
Сколько ей лет? Девяносто пять. А тем, для кого она выполняет поручения? В районе семидесяти.
Именно фрау Аулдер объяснила мне, что пословица «под лежачий камень вода не течет» относится прежде всего к возрасту:
