Моя старая институтская подруга, которая приехала ко мне в гости, полностью разделяла мои взгляды, хотя, как она сама призналась, вряд ли смогла бы простить столь огромные долги. Да, у меня, вообще-то, это не «вдруг» произошло, а заняло почти два года и, Слава Богу, что я свободна от этой обиды.
С Подругой мы дружили двадцать четыре года и ни разу за это время у нас не было конфликтов. Мы были совершенно разные: я – городская, самоуверенная в себе, бывшая заводила-модница-отличница, а она – деревенская, тихая, стеснительная, не уверенная в себе бывшая троечница. Зачастую, я ее просто не замечала в институте.
А, когда волею судеб, мы стали жить по соседству: только она – в городе, а я – в деревне, то у нас оказалось много общего, а главное – подход к жизни – жить по совести. Мы всегда могли ЧЕСТНО и ДЕЛИКАТНО сказать друг другу о какой-то ошибке или претензии и спокойно ее урегулировать, хотя, если откровенно, то такое случилось всего пару раз. За годы дружбы у нас не выработался потребительский или конкурентный инстинкт – мы по-прежнему искренне радовались и переживали друг за друга, стараясь поделиться самыми сокровенными мыслями, размышлениями, ошибками, не боясь сплетен или подлого чувства превосходства. Поэтому ни странно, что мы обе искали духовных решений в смысле своей жизни.
Конечно, это немаловажно, где и как ты живешь, но самое трудное – понять, почувствовать: ради чего?
Подружка с теплотой вспоминала, что в самый трудный момент ее жизни, когда рушилась семья и бизнес, ей на помощь пришла Православная Церковь. Можно долго спорить о плюсах и минусах религии в целом, но оспаривать высокий нравственный аспект русского православия, невозможно. Именно там, в церкви, она просила наставления на путь истинный, именно там она каялась в своих ведомых и неведомых грехах, именно там она обрела душевную стойкость и терпение и ощутила благодатную силу искренней молитвы. Ей удалось сохранить семью, пережить предательство бывших деловых партнеров и начать новый успешный бизнес.
Уже вместе мы обсуждали прочитанные книги и пришли к выводу, что в идеале человек должен иметь кроткое сердце, сильную волю и возвышенную душу. Сердце, свободное от страстей, становится кротким, душа через искреннюю молитву возвышается, а воля появляется через преодоление жизненных препятствий.
Воля – это, своего рода, накопитель энергии, способный выдать огромный мощный заряд в короткий промежуток времени для воплощения ЛЮБОГО ЖЕЛАНИЯ. Если у человека сильная воля, то любое его сокровенное желание быстро исполняется, а если слабая, то, увы, желание остается миражом или становится привидением. А воля воспитывается и вырабатывается только через преодоление-насилие: «не хочу», «устала», «завтра сделаю», «начну с понедельника» и т. д. Наверное, воля – это то немногое, что отличает человека от остального животного мира, а значит, человек ради этого и создавался, наверное.
Самой странной закономерностью казался факт «зеркального отражения»: стоило сказать вслух о своих планах или желаниях, как они тут же или становились шиворот-навыворот, когда правое – это левое, а левое – правое или «скоропостижно умирали». И тут, наверное, дело в «озвучке», то есть, когда мы сообщаем вслух о том, что ТОЛЬКО СОБИРАЕМСЯ сделать, то при слабой воле все и случается наоборот, потому что энергии не хватает. И, в любом случае, мечтать лучше молча, чтобы опять же не тратить попусту драгоценную энергию. При наличии же сильной воли надо четко формулировать свое желание, чтобы не было двусмысленности. А на то, чтобы всем этим проникнуться, а впоследствии осознать и принять, надо время и постоянная работа над собой.
Подружка полностью поддерживала мою мысль, что жить надо в радости, с пользой для общества и с новыми яркими впечатлениями, а иначе просто скучно, тускло, бесмысленно и не интересно.
* * *
На горнолыжный курорт, как и на любой другой поехать мы не могли, а поэтому, чтобы привнести бодрящий элемент новизны в свою повседневность мы перестали есть мясо, хлеб, консервы, колбасу, мучное, сладкое, стали устраивать «кефирные» дни, однодневные голодовки.
Несколько раз мы честно друг другу признавались, что очень хочется мороженого или шоколада, но, чувствуя ответственность не перед собой, а перед другой личностью, мы упорно держались за начатое дело. Иронизируя над собой, мы сожалели, что у нас нет возможности заточить, замуровать себя в какой-нибудь «избушке на курьих ножках, об одном окошке», чтобы разобраться в себе и в глуши уединения, с молитвой, Божьей помощью, голодовками очистить и тело и душу, чтобы услышать зов своей собственной души и почувствовать вселенскую вибрацию Гармонии.
В своих опытах мы хотели продержаться, как можно дольше – до даты отъезда оставалось еще три недели, но жизнь внесла свои коррективы. Подружке надо было срочно уезжать домой, чтобы спасти от глупостей и долговой ямы двадцатилетнюю дочь, которая никак не желала взрослеть и жила за маминой спиной.
Я не пыталась остановить свою Подругу, убеждая ее в том, что дочь должна жить своей жизнью и учиться на собственных ошибках, а иначе она никогда не повзрослеет и ничему не научится, что именно в такие моменты появляется или проявляется ответственность за свою жизнь – мы обе слишком хорошо это знали, но материнскому сердцу не прикажешь, оно плачет и болит и готово на любые жертвы.
Подходящий рейс был через пять дней. Я купила билет через интернет, распечатала его и вручила Подружке, чтобы она успокоилась и не накручивала себя понапрасну. Я так любила ее, так была благодарна за ее приезд, что у меня не появилась даже мысль-сожаление о дополнительно потраченных деньгах на новый билет.
Но моя Подруга так не считала, а откровенно заявила, что при первой же возможности она их мне вернет. Спорить всегда бесполезно – сила действия или доказательств обязательно вызовет противоположную силу. Я ничуть не сомневалась в ее словах, а мне так хотелось, чтобы она приняла мой жест доброй воли просто, как подарок, который ни к чему не обязывает.
Ради смеха я сказала, что есть альтернативное решение: мы можем заработать деньги здесь и сейчас– на сборе черники, тогда и отдавать ничего не придется. На местной фабрике по производству варенья и соков ответили, что от частников сырье не принимают, а поэтому вопросом сбыта придется заниматься мне самой. Я даже приблизительно не представляла, как это будет выглядеть, но продавали же подростки клубнику возле бензозаправок, значит и мы можем попробовать. Я сходила в налоговую и спросила, что необходимо оформить для легальной уличной продажи ягод. Оказалось, что если я расчитываю на доход до тридцати девяти тысяч, то никаких документов не надо, а место торговли я должна найти сама, договорившись с владельцем приглянувшегося места.
Все, вроде бы, прояснилось и дело осталось за малым: сбегать за двенадцать километров в лес, набрать шестьдесят килограммов или сто литров черники, перебрать и продать. Ничего сложного.
* * *
Второй день шел дождь и мы сидели дома, изнывая от безделия, психологически готовясь к разлуке. Ну, не получилось с черникой, значит пусть все так и будет. Все домашние дела были давно сделаны, смотреть телевизор не хотелось, и таких активных женщин, как мы, начинала тяготить бездеятельность. А часы показывали только полдень. Ну, и как нам бездельничать еще целый день и вечер?
