В парке был кофейный автомат, и Эми сунула руку в карман за пятидолларовой банкнотой, намереваясь купить себе стаканчик.
– Вы хотите кофе? – спросила она Джорджию, уверенная в том, что старая леди откажется.
– Черный кофе мне сейчас не помешает.
– А что сказала бы на это мадам Дидье? – пошутила Эми.
– Порой просто необходимо немного встряхнуться.
Они долго шли молча, наслаждаясь видами и негромким шумом парка – мимо пробегали любители джоггинга[32], вдали жужжал Уоллмен-Ринк[33], – а затем остановились у Центра помощи туристам, где Эми приобрела для Энни браслет с подвесками. Она знала, что ее подруга придет от него в восторг.
– Итак, Новый год на пороге. Чего ты от него ждешь? – спросила Джорджия, отпивая свой кофе.
– Надеюсь, отказов будет меньше, – тихо сказала Эми.
– Звучит пораженчески. Похоже, что и тебе необходимо немного встряхнуться. Помни, иногда это требует полной смены курса.
– Например? Навсегда бросить танцы?
– Моя мама была художницей. К несчастью, не самой успешной. Но ей хватило смелости оставить классическое искусство и стать иллюстратором. К слову, довольно известным. Я тоже издавала некоторые ее работы. Возможно, ты даже слышала о серии «Шеллис».
– Я обожала эти книги! – воскликнула Эми, вспомнив приключения танцующей черепашки.
– Используй свои умения с наибольшей выгодой, – посоветовала Джорджия.
– Знаете, а у меня есть идея.
Эми размышляла над этим, когда ехала на метро обратно в город, – и никак не могла выбросить из головы эту идею с тех пор, как она пустила корни.
Джорджия с интересом посмотрела на нее, и это придало Эми смелости.
– Это по поводу того, что сказала моя племянница. О том, что балет скучный. То есть временами он действительно скучный – слишком длинный, слишком серьезный. Иногда мне кажется, что его создали для снобов, для зануд, которые могут позволить себе платить сотни фунтов за один билет. Но почему бы не сосредоточиться на аудитории, которая больше всего им восхищается, – на детях? Представьте только, детские версии «Лебединого озера», «Спящей красавицы» или «Золушки», полные розового цвета, блесток и веселой музыки. Билеты будут разлетаться, как горячие пирожки. Особенно на Рождество.
– Неплохая идея, – сказала Джорджия, чуть подумав. – Я десятки раз была в Королевском театре, и там всегда были маленькие девочки в искрящихся балетных пачках. Они отчаянно хотели увидеть балерин, но после первого акта тянули матерей за руки и просились домой. Так ты хочешь основать собственную балетную труппу? Ты решила стать продюсером или хореографом? В Лондоне наверняка нет недостатка в талантах, которые страстно мечтают попасть на сцену.
Эми кивнула, ощущая одновременно уверенность благодаря поддержке Джорджии и испуг от одной мысли о том, чтобы взяться за нечто настолько грандиозное, дорогостоящее, амбициозное и нелепое, как собственная балетная труппа. Она вспомнила, как Нэйтан рассказывал о том, что вынужден был убрать свой номер из программы эдинбургского фестиваля искусств «Фриндж», когда выяснил, что это обойдется ему в пять тысяч фунтов – и это всего за две ночи. Каким же образом она сможет позволить себе нечто хоть отдаленно похожее на то, что она только что предложила?
– Кажется, это тот случай, когда про идею говорят «не в этой жизни», – грустно улыбнулась Эми.
– И почему же?
– Все упирается в деньги. Точнее, в их отсутствие.
– Забудь на минутку о затратах, – наставительно произнесла Джорджия. – Помнишь, что я говорила во время шопинга? Спроси себя: «Это мое?» Если твои идеи достаточно хороши, для них всегда отыщется рынок и всегда будут способы добыть деньги.
Эми почувствовала, как у нее в кармане вибрирует телефон, и вспомнила, что не проверяла его с прошлой ночи. У нее было три непрочитанных сообщения, и она остановилась, чтобы просмотреть их. Первое было от Энни – она спрашивала, как прошло Рождество. Второе от американского оператора телефонной связи. А третье с незнакомого номера: «Просто проверяю, все ли в порядке в Штатах. Уилл Г.»
Девушка нахмурилась, так и не вспомнив, чей это номер и кому принадлежит имя. Она уже собиралась положить телефон в карман, когда он внезапно зазвонил. Взглянув на дисплей, Эми чуть не ахнула от изумления.
– Дэниел, – сказала она, когда Джорджия обернулась посмотреть, что происходит.
После звонка в канун Рождества Эми ругала себя за слабость к эгг-ногу, проклинала собственную сентиментальность, пьяную слезливость и полное отсутствие «крутизны». Она продолжала идти за Джорджией, а телефон вибрировал в ее руке.
– Возможно, тебе стоит ответить, – заметила Джорджия.
Она направилась к ближайшей скамейке и опустилась на нее.
Эми помедлила, а затем нажала на кнопку соединения, не дав себе времени обдумать предстоящий разговор.
– Алло?
– Счастливого Рождества, – сказал Дэниел.
Эми почувствовала, как от одного звука его голоса ее сердце забилось быстрее.
«Не пугайся!» – прикрикнула она на себя, злясь из-за того, что его звонок способен сотворить с ней такое.
– Дэниел, это ты?
– А ты уже забыла мой голос? – шутливо ответил он, но в его словах прозвучала обида.
– Нет, просто меня удивил твой звонок.
– Ну, ты же мне звонила… Где ты? Когда я набрал твой номер, гудки были какие-то странные.
– Это долгая история.
«Которую я не собираюсь тебе рассказывать – не хватало еще признаваться в том, в каком отчаянии я была, когда ответила на объявление в “Леди”».
– Ты дома? – спросил Дэниел.
– И да и нет.
Последовала пауза, и порыв холодного ветра остудил щеки Эми, раскрасневшиеся от гнева.
– Обязательно отвечать так уклончиво? – спросил Дэниел.
Это прозвучало странно: совсем не в его обычной манере «Я король мира». Эми размышляла о том, где он сейчас. Что он делает в Англии на День подарков. «Наверное, это включает в себя клетчатые твидовые костюмы и стрельбу по птицам, летящим в небе», – решила девушка, вспомнив его разговоры с друзьями в лондонском Тауэре.
– Я ничего не скрываю, – ответила Эми.
Снова пауза.
– Я хотел бы тебя увидеть. И был рад, что ты позвонила.
На кончике ее языка вертелись фразы о том, что она была пьяна и сожалеет, что не сдержалась, но Эми знала, что это будет ошибкой. К тому же он хотел ее увидеть. И ее сердце билось быстрее от одного звука его голоса.
