Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
Каким‑то чудом германскому лайнеру «Бремен» удалось выйти в море. Погасив все огни, трансатлантик развил максимальный ход и сразу оторвался от нежелательного спутника, «Бервик» исчез за кормой, а «Бремен», сбивая след, пересек за восемь дней Атлантику и, пройдя Датский пролив и обогнув Скандинавский полуостров, прибыл в~ советский порт Мурманск. СССР в войну пока не вступил, и два диктатора, Сталин и Гитлер, чем могли помогали друг другу. Пробыв в России несколько дней, капитан Аренс повел «Бремен» на родину. В Северном море гигант оказался обнаруженным английской подводной лодкой, которая, однако, не получила приказа атаковать пассажирские суда.
Знаменитому французскому трансатлантику газеты прочили великое военное будущее. Еще бы: при таких размерах его можно перестроить в самый большой авианосец в мире. При дооборудовании дополнительных мест «Нормандия» способна перевозить полнокровную пехотную дивизию (12–16 тысяч солдат). Газеты и журналы ежемесячно публиковали самые невероятные проекты и различные предложения. Тем временем из экипажа «Нормандии» в 1400 человек на борту для поддержания порядка осталось всего 115. Французы спешили на родину, к семьям и родным, туда, где полыхало зарево страшной войны. Все это время не спускала глаз с парохода и германская разведка, чьи агенты десятками проникали в США. Пока строились всяческие проекты, очень скоро, летом 1940 года, Франция капитулировала!
Марионеточное правительство Виши (города, где размещался французский кабинет, лояльный нацистам) потребовало немедленно вернуть лайнер. Что за этим требованием могли стоять немцы, никто не сомневался. К этому моменту Рузвельт более четко определился со своими политическими пристрастиями. Даже не вступив в войну с Германией, американцы, отдав пароход, рисковали испортить отношения со стратегическим союзником — Великобританией. Теперь вопрос — «что делать с пароходом дальше» — не стоял!
12 декабря 1941 года «Нормандия» была официально конфискована и на ней подняли звездно–полосатый флаг. Помня о старой дружбе с Францией, корабль переименовали в «Лафайет». Имя этого французского генерала, сражавшегося когда‑то за независимость США, было известно всему миру. То самое будущее, о котором трезвонили американские газеты, началось с кардинальной перестройки огромного лайнера. От идеи авианосца отказались и решили переоборудовать «Лафайет» в супертранспорт на 10 тысяч мест с полным арсеналом и продовольственными складами. Процесс был не слишком трудоемким, и делать все решили прямо возле причала номер 88, благо французские суда теперь туда не приходили. Работа спорилась! Надо знать американцев: сказали — сделали.
Ежедневно на палубе «Нормандии» копошились тысячи рабочих. Велась разборка всей небывалой роскоши. Убирали ясеневую мебель, снимали хрустальные богемские люстры, дубовый паркет меняли на невзрачный серый линолеум. О ходе реконструкции знали и в Вашингтоне, и, разумеется, в Берлине. До «великого военного будущего» оставался один шаг.
Работа кипела вовсю, когда 9 февраля 1941 года в 14 часов 30 минут в центральном салоне (том самом, превышающем своими размерами зал Версаля) неожиданно вспыхнул пожар. Здесь были свалены 1100 тюков с капковыми спасательными поясами. При ведущейся на судне реконструкции пищи для огня было достаточно. Мгновенно занялись отделка, неубранная мебель и ковры. По длинным коридорам гулял сквозняк, и огонь моментально достиг шлюпочной палубы, где, подхваченный северо–западным ветром, перекинулся на капитанский мостик и палубу для прогулок.
Особой паники не было, и первые пожарные машины появились на причале номер 88 буквально через 12 минут. Мощные струи воды из брандспойтов ударили со стороны берега. Еще более мощные потоки обдали вспыхнувший лайнер с подошедших пожарных катеров. Густые облака серо–черного дыма затянули причал и потянулись к центру Нью–Йорка. Ветер не унимался, и разбушевавшаяся огненная стихия продолжала свое наступление.
В ходе тушения выяснилась малоприятная деталь: разъемы французских гидрантов не подходили под американский стандарт, что делало невозможным борьбу с огнем на самом пароходе. В спешке не закрыли часть иллюминаторов и завалили строительным мусором шпигаты (сливные отверстия). Катера лили воду беспрерывно, и та, скапливаясь, заполняла помещения левого борта.
Уже через час гигант стал заметно крениться. К месту событий прибыл руководитель спасательной операции адмирал Эндрюс «Нормандию–Лафайет» успели покинуть более 2 тысяч человек, но около 200 рабочих оказались отрезанными на носу корабля стеной огня. Пока их снимали с помощью пожарных лестниц, катера и буксиры продолжали заливать обреченный пароход тысячами тонн воды. Попытка привести в действие помпы и насосы ничего не дала: их забил мусор, а вскоре отключилось электричество.
К 21 часу 30 минутам крен достиг 17 градусов, а через 2 часа стал угрожающим — 40 градусов. Несостоявшийся военный транспорт терял остойчивость!
10 февраля в 2 часа 39 минут потоки грязной воды и жидкого ила со дна Гудзона хлынули через десятки открытых иллюминаторов во внутренние помещения самого дорогого судна в мире. Начиналась агония! Буквально сразу к месту трагедии примчался взволнованный Юркевич. Конструктор жил и работал в США с 1938 года, и страшная новость привела его к любимому детищу. Позади взволнованного русского стоял капитан Пунье.
— Пустите нас на лайнер, мы знаем систему переборок и можем открыть клинкеты и кингстоны, — кричал Юркевич Эндрюсу, — адмирал, торопитесь! Корабль нужно затопить на ровном киле (без крена)! Да откройте же кингстоны!
Однако Эндрюс был непоколебим.
— Мы знаем свое дело не хуже французов, — высокомерно отвечал янки.
Тут же, на месте событий, он решил дать интервью наседающим газетчикам:
— 128 человек получили сильные ожоги и 92 из них, попавшие в госпиталь, по всей вероятности, умрут, — сообщил Эндрюс и, оценив эффект от сказанного, продолжил: — Один газорезчик срезал с колонны канделябр в главном салоне, и искры из‑под его резака случайно попали на груду капковых жилетов. Капок очень горюч, поэтому огонь и распространился так быстро по палубе, заваленной поясами. Подозрений на диверсию нет!
Продолжавшего что‑то кричать Юркевича даже не пропустили за линию оцепления! Едва журналисты окончили записывать речь «главного спасателя», как послышался жуткий треск: рвались пеньковые канаты толщиной в две человеческие руки, связывавшие «Нормандию» с причалом номер 88. Корабль еще мог терпеть огонь, но вылитые на него 100 тысяч тонн воды были ему не под силу. Перепуганный Эндрюс вспомнил о кингстонах, но… Поздно! Измученный лайнер повалился на левый борт, подобно морскому гигантскому чудовищу. Толпа в ужасе отпрянула. Нос колосса сразу лег на каменный грунт, но корма» своими винтами диаметром более 7 метров и весом по 24 тонны каждый, подрубила сваи причала, и падающий лайнер увлек за собой огромный кусок пристани компании «Френч Лайн» — Из отверстий поврежденного титана били струи воды и горячего пара, кругом кричали люди, а суетившиеся репортеры щелкали фотокамерами: на обломке вырванного причала едва не повис легковой «Форд» с истошно гудящим сигналом. Капитан Пунье закрыл лицо руками. Юркевич плакал…
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
